Сирийский пленник

– Скорее всего, это и был тот человек, который тебя под машину толкнул. Как фамилия инспектора?

– Старший лейтенант Лютиков Константин Сергеевич. Он со мной сразу после операции беседовал. Мне еще даже гипс на руку не наложили, ждали, когда снимки из флюорографии принесут. В это время Лютиков и подсуетился. Ему даже врач замечание сделал. Не до тебя, дескать, сейчас человеку, мне то есть. У меня же еще и одностороннее сотрясение мозга средней тяжести диагностировали. А этот Лютиков такой наглый. Его выгоняют, чтобы мне гипс наложить. Я раздеться должна, а он сует мне свой протокол. Вот я и подписала эту бумажку, чтобы от него отделаться.

– Не читая?

– Некогда было.

– Это было в присутствии врача и медсестры?

– Даже двух медсестер.

– Они смогут подтвердить, что ты не читала, тебе просто некогда было это делать?

– Думаю, что смогут. Какой им смысл отказываться, если они это видели?

– Если не хочешь платить за ремонт машины, то завтра же найди их и попроси дать письменные показания. Сегодня уже все равно не успеешь. Рабочий день у врачей завершился. А теперь переходим к серьезным делам. У твоей палаты сидят два солдата охраны. Они будут здесь все время твоего нахождения в больнице. Если ты станешь куда-то выходить, они будут тебя сопровождать. Это необходимо. Поняла? – Голос подполковника стал предельно строг и внушителен.

– Поняла все, кроме необходимости. В чем она выражается? Ты можешь объяснить по-человечески?

– Попробую. Тебя сегодня пытались убить. Ты это осознала?

– Не очень. Так ты говоришь. Да и мне показалось, что меня толкнули на дорогу намеренно. Но ведь человек мог нечаянно это сделать. Споткнулся, попытался о мою спину опереться, чтобы не упасть. Такое ты допускаешь при всей своей страсти к криминологии?

– Допускаю как исключение. Но ты просто не в курсе всех других событий. Иначе считала бы так же. Твой мобильник выкрали обманом.

– Он хороший. Только я удивляюсь, не могу понять, откуда этот человек узнал мой номер.

– От твоего Виталия. Это он послал того человека и отдал ему приказ убить тебя. Я предполагаю, что этот тип служит в охране «Феникса».

– Да, я должна тебе признаться, что изменила свое мнение о Виталии. Но уверена, что он никогда не дал бы такой приказ. В своей работе он может быть человеком жестким. Но не со мной. Я, как ни странно, могу его предать. Он меня – никогда. Я нисколько в этом не сомневаюсь. Ты не сможешь убедить меня в обратном.

– Ты его совсем, похоже, не знаешь. Какую он должность занимает в «Фениксе»?

– Финансовый директор.

– Понятно. Значит, это он работает с подпольным криминалом почти всей России?

– Я не в курсе, с кем он работает. Знаю только, что меня не предаст.

– Но ты сама говорила, что он подставил меня.

– Так ведь тебя. Не меня. Я лично вижу разницу между собой и тобой.

– Это не столь важно. Если человек ради своих интересов подставляет другого, даже незнакомого, как я для него, то это уже о многом говорит. В первую очередь о том, что он любого подставит, если ему потребуется. Ты сама подумай, откуда у постороннего человека мог оказаться твой номер телефона?

– Не знаю. Но мало ли возможностей? Случиться могло все, что угодно.

Виктору Васильевичу казалось, что Анна готова была заплакать от его категоричных утверждений. Но он знал ее всегда только сильной, решительной и бескомпромиссной, ни разу за совместно прожитые годы не видел, чтобы она плакала или хотя бы была близка к этому.

– Согласен. Просчитать все варианты просто невозможно.

– А тебя он желал подставить только для того, чтобы занять твое место рядом со мной. Ты был ему помехой. Честно скажу, я не думала, что все будет настолько серьезно обставлено, не знала обо всех его планах. Я считала, что он обеспечит тебе какие-то служебные неприятности, может, даже увольнение из армии, и этим ограничится.

– Увольнение из армии может быть только по решению суда. Разжалование в рядовые, лишение пенсии. Этого ты хотела?

– Я не знала, чем это тебе грозит.

– А твой Виталий пошел дальше, сделал из меня предателя. Это автоматически означает и решение суда с заранее определенным результатом, лишение свободы на много-много лет. Хотя я не знаю такой зоны, которая смогла бы удержать офицера спецназа военной разведки. Я думаю, твой кавалер и его подельники понимали это. Они, скорее всего, постарались бы создать мне условия для побега, чтобы застрелить в это время. Тогда вообще ничего доказать было бы невозможно. Они просто сослались бы на неукротимый характер офицера спецназа, и дело было бы закрыто. Ты вместе с Виталием была бы счастлива, увидев меня в гробу.

– Можешь меня еще раз по голове ударить, – сказала вдруг Анна сердито. – Я даже стона не издам. Знаю, что кулаком ты можешь стукнуть сильнее, чем мне досталось от машины на дороге. Но клянусь тебе, что ничего подобного я даже в мыслях не держала. Более того, я даже возмутилась, когда об этом услышала, и пообещала тебе все рассказать.