Система

– Ночью ты будешь спать в обнимку со мной, – Кир шевелит ярко красные головёшки кочергой. – Там в комнате кровать как раз напротив печки, она её согреет.

Кир ставит на чугунную плиту банку тушёнки и с помощью ножа вытаскивает пластиковую пробку из бутылки.

– А картошку варить будем? – спрашивает Алёнка.

– Нет, сегодня у нас будет царское блюдо. Сейчас углей побольше будет – печёнку сделаем.

– Классно! – Алёнка хлопает в ладоши. Красноватые блики от пламени играют на её раскрасневшемся лице, а в глазах отражаются два ярких огонька.

– Ты сегодня музыку обещал.

– Точно! – Кир идёт в соседнюю комнату, откуда приносит старую шестиструнную гитару, потрескавшийся корпус которой сплошь обклеен круглыми наклейками с улыбающимися лицами ГДР-овских красоток.

– Что тебе спеть? – Он с профессиональной серьёзностью пощипывает струны и крутит винтики на грифе.

– Что знаешь, то и пой.

Первая пришла на ум песня про Зойку.

«Написала Зойка мне письмо,

А в письме два слова: «не скучай»…

Он уверенно с отскоком бьет по струнам, перебирая на грифе три знакомых аккорда.

«Зойка, когда я на тебя смотрел,

Зойка, я задыхался и хрипел…»

Алёнка облокотилась подбородком на ладони и с улыбкой слушает пение Кира. Её глаза снова превратились в глаза хищной влюблённой кошки.

Потом был «Гоп-стоп».

Потом была «Восьмиклассница» Цоя.

Потом «Поплачь о нём…» Чайфов.

Он поёт одну за другой, пока Алёнка запекает в печке картошку.

После ужина, захмелевшая Алёнка просит спеть его ещё что-нибудь.

«В Афганистане, в Чёрном тюльпане

С водкой в стакане мы молча летим над землёй…

По мере исполнения песни лицо Алёнки становится серьёзным.

– Мрачная песня, она мне не нравится, – говорит она, когда Кир закончил.

– Почему? Классная песня…

– Она не твоя… тебе не идёт её петь.

– Странно, что ты так думаешь. Песня то про армию и скоро мне туда…

– Ты туда не пойдёшь! – Перебивает она, в её голосе слышен металл, а в глазах пылают два пожара.

Глава 6. СЕДЬМОЙ ДЕНЬ.

Печка давно отдала своё последнее тепло, и теперь холодно даже под толстым ватным одеялом. Они лежат сжавшись в один тугой комочек, укрывшись с головой. Проснулись уже давно, но вставать не хочется.

– Холодно, как на улице, я чуть нос не отморозил. – Кир попытался вынырнуть из под одеяла, но тут же вернулся обратно. Через минуту он предпринял ещё одну вылазку, во время которой схватил в охапку всю их одежду, сброшенную на пол, и засунул её под одеяло.

– Ну всё, романтики мне теперь надолго хватит. – Алёнка натягивает колготки, не вылезая из под одеяла. – Теперь живём только в гостиницах.

Эти слова, сказанные уверенным тоном, и обещающие долгую перспективу их совместных странствий, снова заставляют Кира задуматься.

– Котёнок, как ты думаешь, сколько мы так сможем?

– Сможем что?

– Ну…зарабатывать таким образом, жить по гостиницам.

– А я об этом не думаю – голос Алёнки становится холодным, как у женщины робота. – Ты же сам учил меня жить сегодняшним днём. Как видишь, я оказалась способной ученицей. А тебе что-то не нравится?

– Мне всё нравится, Котёнок! Ты даже не представляешь как мне с тобой хорошо. Просто…– Кир выныривает из под одеяла и садится на кровати, – просто чем дольше я с тобой нахожусь, чем больше к тебе привыкаю, тем сильнее боюсь тебя потерять. Мы с тобой очень рискуем. Поверь, с таким образом жизни в любой момент любой из нас может попасться. Понимаешь, о чём я говорю? – он прижимает к себе голову Алёнки. – А на мне сейчас ещё этот военкомат, тебе училище надо закончить. В конце концов, есть родители, которые будут нас искать.

– Игорь, что с тобой? – она поднимает на него глаза полные укора. – Это не ты сейчас говоришь…не твои слова. Это не слова человека, которого я полюбила.

– Да, наверное…я сам себя не узнаю, что-то быстро меняется во мне сейчас. Но я вижу, что и в тебе тоже.

– Не понимаю, к чему этот разговор. Ты что сливаешься? Батарейки сели? – тон Алёнки становится насмешливым. – Ты сейчас превратился в нудного серого запуганного жизнью мужичка, говоришь какую-то ерунду… Хочешь в армию свою слиться?

– Да, я стал бояться. Я боюсь всё поломать именно сейчас, когда оно только начинается. Чем больше я в тебя влюбляюсь, тем больше думаю о том, как мы будем жить дальше. Ты заставила меня задуматься о будущем. Я хочу видеть нас там весёлыми и счастливыми. Я хочу видеть наших детей, понимаешь? – Кир берёт её за плечи и усаживает на кровати. Сейчас они смотрят друг на друга с расстояния вытянутой руки, как будто решают самый главный вопрос.

– Давай я схожу в эту армию. Через полгода комиссуюсь, обещаю тебе. А ты пока с учёбой разберёшься. Как вернусь, мы с тобой поженимся. Ты слышишь, Алёна? Выходи за меня замуж, – он трясёт её за плечи, как глубоко спящего человека, а она сидит молча приоткрыв рот и её глаза начинают наполняться слезами.

Наконец, она начинает говорить, через силу, сдерживая спазмы в горле.

– Ты правильно боишься всё поломать. Но ты это сделаешь, если кинешь меня сейчас…– слёзы текут по её щекам, но она смотрит на Кира пристально не отводя взгляда.