Системный сбой (СИ)

Той ночью её всё же услышали. Воспитатель с больной головой всыпал ей люлей, чтобы заткнулась. Приехавшие позже пожарные задокументировали утечку бытового газа. Критическую. Ещё с полчаса и никто бы не услышал Жениных криков, как не проснулась бы и она сама. Только Женя знала, что она вовсе не просыпалась сама: её разбудили, потянув во сне за руку. Просто она сразу этого не вспомнила. Когда вспомнила, было уже не до этого, да и эмоции к тому времени улеглись. Пришлось заставить себя поверить, что всё случайно, потому что всем так проще. Рассказывать тоже было бессмысленно: над ней и без того издевались все, кому не лень. Быть белой вороной, куда сложнее, нежели серой мышью. Женя выбрала второе. Так действительно стало проще.

За окном полыхнула фиолетовая зарница. Потом ещё одна и ещё...

Женя нерешительно подошла к подоконнику, раздвинула жалюзи кончиками указательного и среднего пальцев, выглянула наружу.

Небо походило на фиолетовую мембрану, с несимметричной сетью бордовых капилляров, отгородившую землю от посторонних глаз звёзд. Раскатов грома слышно не было, да Женя и без того знала, что это вовсе не гроза. Зарницы так не полыхают. Точнее полыхают совсем не так. Они электрические, неживые. Небо над головой казалось живым. Мёртвым и, тем не менее, живым. Скорее, мёртвым и мыслящим. Как-то так.

Женя отдёрнула пальцы от жалюзи.

Она запуталась.

Или запутались те, другие, которые всё же нажали рубильник.

«Да нет же, они просто сошли с ума. Все. Поголовно».

Из «тамбура» послышалось громыхание. Женя резко обернулась, встретилась взглядом с Целтиным, открыла было рот, но так и не найдясь, что сказать, снова отвернулась к окну.

- Похоже, началось, – тихо сказал Целтин, подходя к Жене. – Сколько это займёт времени?

Женя пожала плечами.

- В любом случае, не больше шести дней, – она мрачно улыбнулась, на миг став похожей на пророка. – Не думаю, чтобы ломать было сложнее, чем строить.

- Там остались ребята, – Целтин кивнул в сторону зашторенного окна.

- Они предупреждены, а значит, готовы.

- Не уверен, что все воспринимали твою игру всерьёз.

- Это только при нас. В душе они верят, иначе давно бы разбежались, сосредоточившись на чём-то другом.

- Похоже, ты действительно знаешь, что делаешь.

Женя подняла жалюзи, уставилась на фиолетовое неистовство, превратившее всё вокруг в проказу.

- Что теперь будет с Соней?

Целтин молчал, не зная, что ответить на этот вмиг ставший неимоверно сложным вопрос. Да, последнее время они спешили, словно стараясь успеть до какого-то, никем не обозначенного срока. Своеобразный час «Ч», дата которого до последнего неизвестна. Вот он настал, а у них даже не оказалось боевого расчёта.

Так и снаружи, в огромных городах, прямо сейчас надрываются военные сирены, которые слышат все и не знают, как быть. Точнее знают: это учебная тревога, ничего страшного не происходит, можно жить дальше, ведь на планете мир. Так говорит телевизор, а он всегда прав.

Последняя вспышка полыхнула совсем рядом. Женя невольно отстранилась от подоконника, налетела на Целтина, которому пришлось обнять подопечную, чтобы та не упала. Женю трясло мелкой дрожью. Как маленького ребёнка, проснувшегося среди ночи от кошмара. Словно подтверждая данность, Женя ущипнула себя за руку. Ничего не произошло, и она уткнулась лицом в халат Целтина.

- Как всё и впрямь нелепо. Ведь даже я до последнего толком не верила. В душе надеялась, что бред. Но это не бред, это мы сами. Как вредоносные бациллы, готовые уничтожить то, что веками возводила природа, не особо заботясь о последствиях.

- Думаешь, это конец?

Женя вздохнула.

- Думаю, как бы мы сейчас не предполагали, всё в конечном счёте будет иначе. Если бы человек мог хоть что-то предсказать, смысл жизни непременно открылся бы ему. Тот факт, что мы до сих пор слепы, свидетельствует лишь об одном: человек – пешка в чьей-то безумной игре. От нас ничто не зависит, более того, наши жизни ничего не значат. Для них. Там... – Женя обернулась к нездорово дышащему небу. – Там вершатся страшные цели, узнав о которых, любой индивид сразу же сойдёт с ума, так как узнает истинную цену своей никчёмной жизни – свить гнездо для обители хаоса. Скорее всего, в угоду этому мы и жили... Особенно, если проследить историю человечества, с ранних времён. Мы только и делали, что убивали. Причём самих же себя. Создать такое отродье могло лишь истинное зло.

С улицы послышалась суета: топот ног, бессвязная речь, визг автомобильных шин.

- А вот и сильные от мира сего пожаловали, – улыбнулась Женя, отстраняясь от Целтина. – Вот кому сейчас по-настоящему страшно.

Целтин обернулся как раз, когда отворилась наружная дверь. В помещение набилась свора вояк, над которыми заметно возвышался «ёжик» Громова. Полковник коротко распорядился, солдаты с автоматами наперевес расположились вдоль стен. Оставшись один на центряке, Громов прошёл в лабораторию, кивнул Жене с Целтиным.

- Что происходит? – спросил Целтин, закуривая.

Громов замер на полпути к окну; будто заворожённый, уставился на фиолетовое светопреставление.