Сицилианская защита

Так или примерно так рассуждал я, лежа на диване и зевая. И тут нет совершенно ничего удивительного – я был сыт и доволен, по этой причине мысли ворочались в голове все медленнее и медленнее, пока, наконец, и вовсе не остановились. Я уснул.

– Елки-палки, да ты встанешь наконец! – Меня в бок пихает крепкий кулачок, меня трясут и вроде даже как зажимают нос пальчиками, не давая дышать.

– Зачем? – вяло интересуюсь я. – Женщина, дай поспать, а?

– Да ты офигел! Ты больше полусуток спишь! Я уже волноваться начала!

Я удивленно открыл глаза и увидел и впрямь немного взволнованную и не слишком-то одетую Вику.

Оказывается, она вчера пришла из парикмахерской и нашла меня, спящего на диване. Я не проснулся в восемь, в девять, я не среагировал на запах жареной свинины с картошечкой, я спал, спал, спал… В результате вот и будильник уже прозвенел, а я все сплю. Вика реально начала нервничать и сильно толкнула меня в бок. Ноль реакции. Тогда она перешла к активным действиям, и, слава богу, я и в самом деле просто спал, а то она уже чего только не начала думать…

– Со мной такое бывает, – немного виновато сказал ей я. – Ты не нервничай, я пока помирать не собираюсь.

– Дурак! – сказал она и отправилась в ванную.

Надо отметить, что в редакции жизнь вошла в некую проторенную колею. Каждый занял свое место в нашем коллективе – три ветерана занимались подготовкой номера и кропали статьи, скинув всю мелкую и нудную работу юниорам, юниоры же тоже нашли свою нишу: Жилин обеспечивал приток материалов и обустраивал быт, смешная девочка Таша взяла на себя всю возню с конкурсами, разбором присланных ответов и придумыванием подарков победителям, при этом частенько созваниваясь с Ди, с которой, похоже, нашла общий язык на почве каких-то совместных увлечений, Соловьева лезла из всех кож, показывая, что без нее вся редакция загнется, и особо суетясь при виде меня или Вики, в которой она тоже видела высокое начальство. А Шелестова… Что Шелестова? Она беззаботно потешалась над всеми, отпуская хоть колкие, но безобидные шутки, по сути, в адрес почти любого, с самым серьезным видом выслушивала планы Соловьевой, кивая головой и сдвигая брови-ниточки домиком, смотрела понимающим взором и даже вроде как восхищалась, но стоило только Соловьевой замолчать в ожидании похвалы, одной короткой фразой объясняла ей, почему ее мысли являются невероятной чушью, и при этом всякий раз оказывалась права. Жилина она прозвала «наша папка», мотивируя тем, что «мамкой» и «бабусей» его нельзя называть по гендерному принципу. Трех гамадрилов окрестила Змеем Горынычем и призывала вторую голову по фамилии Юшков не дышать в тот момент, когда две первых курят, на предмет самовозгорания. И только Таша была освобождена от ее подколок, да и то, наверное, лишь потому, что ей было совершенно на них начхать, а шутить, если ответной реакции нет, попросту неинтересно. Меня же и Вику Шелестова обходила в своих шутках стороной, по крайней мере, пока.

При этом работала она прекрасно, колонка новостей в следующий номер была безукоризненно подобрана и скомпонована.

– Молодец, – искренне сказал ей я. – Правда, молодец.

– Все для вас, шеф, – с придыханием ответила Шелестова, при этом в ее глазах, как обычно, горел, как искорка, лукавый огонек. – Ночей не спала, все думала, как угодить, как порадовать!

Я вздохнул – не меняется человек. Как жива до сих пор – неясно. С такими-то замашками ее давно должны были прибить… Ладно – что хотела, то получишь.

– Ну чего ж дома думала, одна? – покачал я головой. – Надо было ко мне приезжать, вдвоем бы подумали.

– Если бы кое-кто не ночевал у вас постоянно, то можно было бы наведаться, переговорить о том о сем. – Покачивая бедрами, Шелестова пошла к выходу из кабинета и, обернувшись в дверях, закончила фразу: – А пока кое-кто у вас живет, все остальное не имеет смысла.

И вышла из кабинета. Я посидел еще минут пять, поразмыслил над ее словами, но так и не понял, что она хотела мне сказать, – вроде фраза несложная, а вот поди разберись, какой смысл она в ее вторую половину вложила? А может, и вообще ничего не вложила, кроме того, что и хотела сказать. Или и вовсе, как обычно, шутки шутит. Ну их, женщин, с их недомолвками, всех вместе и Шелестову в частности… Как они сами-то не путаются в своих мыслях?

В результате около двух часов я покинул редакцию – в пять я встречаюсь с Гедроном, а до этого еще надо почитать форум и посетить аукцион – кое-что скинуть, кое-что забрать, там же с незапамятных времен мои вещички валялись, небось за хранение пеней на них набежало будь здоров сколько.