Сюрпризы Лебяжьего озера

Андрей Тапиров замотал головой, безуспешно пытаясь заставить себя проснуться. К несчастью, он не спал. Он находился все в той же земляной пещере вместе с умирающей Тридой, а существо, которое когда-то было нормальным человеком, питалось ее кровью. Кричать Тапир не мог и издавал лишь утробные стоны, но королева бобров никак на это не реагировала, у Люсьен было другое занятие – она принялась срывать с Триды одежду. Срывать – не то слово! Она по-звериному впилась зубами за воротник ее камуфляжной рубашки и рванула так, что отлетели пуговицы. Зубами же сорвала бюстгальтер, руками схватилась за пряжку на ее брюках…

– Х-хыр! Ты только не умирай, миленькая. Сейчас не умирай, потерпи, хотя бы немного потерпи, х-хыр…

Королева бобров почти полностью освободила Три-ду от одежды, когда в земляной пещере из какого-то невидимого для Тапира хода один за другим появились три бобра. Вернее, бобрами он назвал бы только двух, потому что у третьего морда была не совсем соответствующая типичному образу грызуна.

До сегодняшнего дня Тапир видел бобров только на почтовых марках и картинках, да еще в мультике, где эти зубастые сражались с раком и щукой. Еще он замечал на берегах рек и озер спиленные и поваленные бобрами деревья, слышал, что они порой наносят вред сельскому хозяйству. Ему до этого не было никакого дела. До тех пор, пока они не отгрызли лопасти на его веслах. И он даже представить себе не мог, что появившиеся откуда ни возьмись бобры вдруг, словно дрессированные цирковые собачонки, встанут в рядок на задние лапы перед Люсьен – своей королевой, и «захрымкают», словно что-то ей сообщая.

– Вот же твари! – воскликнула Люсьен. – Ну, сейчас они у меня получат!

Оставив в покое не до конца раздетую бывшую любовницу, она схватилась за винтовку, а потом и еще за автомат Калашникова, который принадлежал Триде.

– Так! – властно сказала королева Люсьен своим подданным. – К ней, – она кивнула на Триду, – не прикасайтесь. А с этим, – кивок на Тапира, – как с ненужным деревом! Немедленно!!!

Куда-то юркнув, она пропала из поля видимости Тапира, зато в этом поле оказались три морды – две бобровые, одна какая-то деформированная. Приблизившись к нему, два бобра погрузились в воду, а третий встал на задние лапы и потянулся к его паху. Тапир всегда очень аккуратно ухаживал за своими ногтями на пальцах рук и ног, но даже представить себе не мог, что кто-то когда-то станет отгрызать не только его ногти, но и пальцы, и уж тем более что кто-то вгрызется зубами в его в пах.

Ох, если бы он хотя бы мог закричать…

Сэмэн налегал на весла, то и дело оборачиваясь. Павел смотрел в бинокль на прибитую к берегу лодку Тапира и Триды. Похоже, сейчас в ней никого не было. Берег становился все ближе и ближе, а на душе – все тревожнее. Тревога усилилась, когда Павел различил на берегу какие-то шевеления, да и с самой водой было что-то не так: слева и справа от лодки Тапира только что были тишь и гладь, и вдруг появились непонятные всплески.

До берега оставалось метров сто, когда оттуда грянул выстрел, и Сэмэн, в очередной раз обернувшийся, вдруг лишился своей камуфляжной бейсболки, которую машинально, словно хоккейный вратарь – шайбу, на лету поймал Павел. В козырьке бейсболки зияла дыра. Павел и Сэмэн посмотрели друг на друга раскрыв рот и, словно по команде, упали на дно лодки, как раз в тот момент, когда грянул второй выстрел.

– Ствол! Дай сюда ствол! – Павел вырвал автомат, в который судорожно вцепился егерь.

Снял оружие с предохранителя, передернул затвор и, не поднимая головы, высунув автомат за борт, дал короткую очередь в сторону берега. И еще одну. После чего поднялся на колени и приложил приклад к плечу, прицелившись в лодку Тапира – для начала. В ней – никого, а на берегу – бугорок, из которого, скорее всего, и стреляли. Но кто стрелял, кто? Не Трида же, у которой был такой же боекомплект, как у Сэмэна и у большинства егерей, обслуживающих рыболовов-спортсменов. Он бросил взгляд на егеря – тот был в порядке, более того, включил портативную рацию и быстро-быстро заговорил:

– Бодрые поползновения! Внимание всем – бодрые поползновения! Я – Сэмэн, мою лодку только что обстреляли со стороны Бобровых кос. Там у берега пустая лодка Триды и одного из спортсменов – не знаю имени…

– Его Тапиром зовут… – подсказал Павел.

– Да, не важно, – огрызнулся егерь. – Бодрые поползновения – в ружье, в ружье, блин!

– Что происходит, егерь? – не отрывая приклада от плеча, поинтересовался Павел.

– Да откуда я знаю!

Со стороны острова грянул очередной выстрел, и Павлу показалось, что пуля просвистела у него над самым ухом. В ответ, метясь по бобровой хатке, он дал длинную очередь, закричав:

– Вот вам, суки!

– Надо уматывать отсюда! Садись, – решительно заявил Сэмэн и, схватившись за весла, развернул лодку на сто восемьдесят градусов, возможно тем спасая жизнь и себе и Павлу, так как со стороны острова прозвучал очередной выстрел.