Сюжет Бабеля

5 июля 1932 года он отправил великому пролетарскому писателю письмо. О существовании этого письма до недавнего времени никто не знал, и впервые цитату из него привел Рейнхард Крумм в своей биографии Бабеля:

«Меня уничтожили. Сокрушить человека в тех областях, в которых сокрушили меня - это можно только за преступление против государства, против Советской власти. Но я таких преступлений не совершал, напротив. Так нельзя говорить, но это уже случилось»{503}.

«Цитата эта, как можно понять, дана в обратном переводе с немецкого, но, тем не менее, достаточно близка к оригиналу — ср. в первом письме Кагановичу:

«Я знаю, что крушение личной моей жизни, уничтожение [личной] меня, как работника - никому не нужны и прошу вас поэтому о помощи и содействии».

Горький ли помог, Каганович сумел переубедить Сталина — неизвестно. Но на Бабеля Каганович, несомненно, произвел сильное впечатление.

Об этом можно судить благодаря недавнему открытию Лазаря Флейшмана, установившего, что Бабель являлся одним из московских информаторов журнала «Социалистический Вестник»{504}. Журнал этот выходил вначале в Берлине, а с 1933 года в Париже, но отличался от всех русскоязычных изданий, являясь единственным печатным органом Российской социал-демократической партии (меньшевиков).

Постоянным сотрудником, а затем и главным редактором «Социалистического Вестника» был Борис Николаевский, историк русского социалистического движения, после прихода Гитлера к власти сумевший вывезти из Берлина и переправить в Москву архив Маркса и Энгельса. А в журнале он вел раздел «Письма из Москвы» — тематические подборки сообщений, полученных им не столько из писем, сколько из бесед с наезжавшими в Париж гостями из СССР. Одним из них оказался Бабель. Ему, в частности, принадлежит почти восторженная справка о Кагановиче:

«Нельзя отрицать, К[аганович] - человек совершенно исключительных способностей. Он много читал, и в самых различных областях. И при этом он читал хорошо, с умением разбираться в прочитанном, так что, несмотря на всю хаотичность его чтения, в разговоре он не производит впечатления самоучки, нахватавшегося верхушек, - хотя принадлежность его к этой категории людей все же несомненна. Особенно поражает в нем быстрота, с которой он схватывает новые для него мысли. Говорить с ним - одно удовольствие: ты еще не успел договорить первую фразу, как он уже понял твою мысль, - и, подхватив ее на лету, так отчетливо и выпукло ее формулирует, кок ты сом ее сформулировать никогда не мог бы»{505}.

Так что Бабель добра не забывал.

Четвертая проза

До сих пор мы слышали о трех романах Исаака Бабеля: роман о Чека (см. выше — гл. 25);

роман «Великая Криница» (до нас дошли две главы и обещание третьей; см. выше — гл. 23);

роман о петлюровщине (см. выше — «Песнь Лазаря»).

И тут, 2 марта 2018 года, Л.Ф. Кацис напал на след четвертого. Листая газету «Вечерний Киев» за 1929 год от 29 июня, он обнаружил анонимную заметку «Среди писателей», а в ней такую фразу:

«• И. Бабель закончил роман, который выйдет в ЗИФ’е»

{506}.

О своем открытии Л.Ф. Кацис немедленно меня проинформировал, а я погрузился в тяжкие раздумья... О романе 1929 года, тем более о романе «завершенном», никто до пор ничего не говорил и не подозревал! И при чем здесь Киев? Бабеля в то время (июнь 1929 г.) там не было — с 21 апреля находился в Ростове на-Дону, откуда 29 июня — в день публикации заметки — отправился в Харьков{507}!

Начнем разбираться, а для этого дочитаем заметку до конца:

«• Бруно Ясенский выпускает в “Московском Рабочем”» роман из жизни французских горняков “Дандос”.

   • А. Дорогойченко закончил новый роман из быта современной деревни; подготовил к печати книгу повестей-романов; работает над романом “Молодежь”, который выйдет в “Московском Рабочем”

   • Дм. Стонов

подготовил к печати книгу очерков “По Карачаю”, которая выйдет в изд. “Молодая Гвардия”».

Про Дмитрия Стонова (Влодовского, 1892-1962) — чистая правда: его 73-страничная книжка «По Карачаю: Путевые заметки» действительно вышла в издательстве «Молодая гвардия» в 1930 году.

Андрей Дорогойченко был писателем намного более известным — его роман о современной деревне «Большая Каменка» привлек к нему всеобщее внимание, быть может, не всегда дружелюбное...

Вспомним роман «Золотой теленок», главу 7-ю 2-й части:

«Степные горизонты источали такие бодрые запахи, что, будь на месте Остапа какой-нибудь крестьянский писатель-середнячок из группы “Стальное вымя”, не удержался бы он - вышел бы из машины, сел бы в траву и тут же бы на месте начал бы писать на листах походного блокнота новую повесть, начинающуюся словами: “Инда взопрели озимые. Рассупонилось солнышко, расталдыкнуло свои лучи по белу светушку. Понюхал старик Ромуальдыч свою портянку и аж заколдобился”».

А теперь раскроем «Большую Каменку»:

«Спасы.