Скала Прощания. Том 2

– Мой пирог! – завопила она и с громкими криками, обжигая пальцы, принялась сбрасывать в сторону один кусок теста за другим. Каждый из них выглядел черным, как душа Прайрата. – Вы настоящие чудовища! Как вы могли? Болтаете возвышенную чепуху про принца и позволяете моим пирогам сгореть! Она повернулась и без особого результата принялась колотить Изорна по могучим плечам.

– Мои извинения, добрая хозяйка Иелда, – сказал Джошуа, протягивая ей еще один квинис. – Пожалуйста, возьмите это и простите нас…

– Деньги! – закричала она, забирая монету. – А как же мои пироги? Я дам моим детям деньги на завтрак, когда они заплачут? – Она схватила метлу и собралась треснуть Деорнота по голове. Он вскочил, и они вместе с Джошуа и Изорном поспешно отступили.

– И не вздумайте больше сюда приходить! – кричала она им вслед. – Наемные мечи, подумать только! Сжигатели пирогов! Принц мертв, так сказала моя подруга, – и ваши разговоры его не вернут!

Они постарались отойти подальше, вскоре крики Иелды смолкли, а Джошуа с друзьями вскочили в седла и направились к окраине Гадринсетта.

– Во всяком случае, теперь мы точно знаем, где находится Скала Прощания, – сказал Джошуа, когда они проехали некоторое расстояние.

– Мы узнали гораздо больше, ваше высочество, – с быстрой улыбкой возразил Деорнот. – Мы удостоверились, что имя принца Джошуа все еще оставляет неравнодушными ваших подданных.

– Вы можете быть Принцем Травы, – добавил Изорн, – но вы определенно не Король Пирогов.

Джошуа с отвращением посмотрел на обоих.

– Я бы предпочел, – мрачно заявил он, – чтобы до лагеря мы ехали молча.

Глава 22. Сквозь Летние Ворота

– Нас ведет не дорога, – сурово сказала Адиту. – В каком-то смысле это песня.

Саймон раздраженно нахмурился. Он задал простой вопрос, а сестра Джирики в обычной, выводившей его из себя манере ситхи, дала ответ, который ответом не являлся. Он предпринял новую попытку.

– Если нет дороги, должно быть хотя бы направление. В какой он тогда стороне?

– Там, в самом сердце леса, – ответила Адиту.

Саймон посмотрел на солнце, пытаясь сориентироваться.

– Значит… туда? – Он показал на юг, именно в этом направлении они шли.

– Не совсем. Иногда. Чаще, если ты пожелаешь войти через Врата Дождей. Но так неправильно в это время года. Нет, нам нужны Летние Ворота, и у них совсем другая песня.

– Вы все время говорите про песню, но как можно добраться до чего-то при помощи песни? – нетерпеливо спросил Саймон.

– Как?.. – казалось, Адиту серьезно задумалась, потом внимательно посмотрела на Саймона. – Ты странно мыслишь. Ты умеешь играть в шент?

– Нет. А какое отношение игра имеет ко всему остальному?

– Возможно, из тебя получился бы необычный игрок – интересно, кто-нибудь играл в шент со смертными? Никто из моего народа не задал бы такой вопрос, как ты. Мне нужно научить тебя правилам.

Саймон лишь недоуменно проворчал что-то в ответ, но Адиту подняла руку с тонкими пальцами, чтобы остановить поток вопросов. Она стояла очень тихо, паутина лавандовых волос дрожала под порывами ветра, но все остальное оставалось неподвижным: в белой одежде она была почти незаметна на фоне снежных сугробов. Казалось, она заснула, как аист, раскачивающийся на одной ноге в камышах, но блестящие глаза оставались открытыми. Наконец она начала глубоко дышать, и воздух с шипением вырвался из ее рта. Дыхание постепенно сменилось воркованием – и Саймону стало казаться, что этот звук издавала не Адиту. Ветер, жаливший его в щеку холодными пальцами, внезапно изменил направление.

Нет, сообразил он через мгновение, это больше, чем простое изменение направления ветра. Скорее весь мир слегка переместился – ощущение было таким страшным, что у него слегка закружилась голова. В детстве ему случалось вертеться на месте, а когда он останавливался, мир продолжал вращаться. Сейчас он тоже испытал нечто, похожее на головокружение, однако спокойнее, словно мир двигался совершенно сознательно, подобно распускающимся лепесткам цветка.

Лишенное слов гудение Адиту перешло в литанию незнакомой речи ситхи, и она снова начала беззвучно дышать. Слабый свет, просачивавшийся сквозь занесенные снегом деревья, казалось, приобрел более теплый оттенок серого, к которому добавились голубое и золотое. Тишина длилась и длилась.

– Это магия? – запинаясь, спросил Саймон, и его голос разрушил неподвижность, точно мычание осла.

Он тут же почувствовал себя глупцом. Адиту повернула голову, чтобы на него посмотреть, но в ее глазах он не увидел гнева.

– Я не совсем тебя поняла, – сказала она. – Так мы находим скрытые места, а Джао э-тинукай’и надежно спрятан. В самих словах нет силы, если ты спрашиваешь об этом. Их можно произнести на любом языке. Они помогают ищущему вспомнить определенные знаки и найти тропы. Если под «магией» ты имеешь в виду нечто другое, я сожалею, что разочаровала тебя.

Однако она не выглядела огорченной. На ее губах снова появилась прежняя озорная улыбка.