Скалолаз. В осаде

Он почувствовал, что лежит на спине, в сугробе, а продолжающий выть от боли Брайан сидит на нем, вдавливая в наст. Легкие сжало мучительным спазмом, а в ушах возник тонкий комариный звон. Грудь дергалась, сердце билось часто и резко. Организм требовал хотя бы глоток воздуха. Каплю жизни.

Пальцы Гейба впились в запястья врага и сдавили их. Сильно, до хруста. Вопль бандита захлебнулся. Теперь слышалось лишь булькающее сиплое дыхание, с примешивающимся к нему грудным звериным рыком.

Гейб почувствовал, что холодный обруч, сдавливающий его горло, разжался. Воздух хлынул в легкие, обжигая гортань, кружа голову. Он изо всех сил толкнул Брайана в худую, впалую грудь и тот опрокинулся на спину, придавив Гейбу правую ногу. Бандит начал шарить вокруг в попытке найти выпавшее оружие. Он перевернулся на живот, взламывая наст, раскинув руки. Попробовал ползти, но ткнулся лицом в снег, оцарапав хрящеватый нос до крови. Гейб бросился на него. В последний момент Брайан успел уловить шорох за спиной и, с невероятной ловкостью вновь перекатившись на спину, встретил противника ударом ноги. Гейб охнул, когда рифленая подошва «джамп-бутсы» вонзилась ему в солнечное сплетение.

Брайан, загребая руками снег, неуклюже вскочил, поскользнулся и, вцепившись в свитер врага, упал на бок, увлекая того за собой.

Хрип, вопли боли, прерывистое жаркое дыхание повисли над местом схватки. Развороченный снег служил ненадежной опорой и часто предательски мстил людям.

Гейб перестал контролировать ситуацию. Его сознание не фиксировало время и степень опасности. Осталось лишь светлое пятно лица и тело противника. Тело, которое нужно сломать, изувечить, остановить. В нем не было жалости. Жалость сгорела за мгновение до того, как бандит бросился на него. Она переродилась в иное чувство — стремление выжить любым путем.

Костлявый кулак разбил ему губы. Рот наполнился горячей кровью, и Гейб выплюнул густую солоноватую жижу прямо на лицо Брайана. Следующий удар пришелся в скулу. Бандит извернулся, стремясь оказаться наверху и получить определенный перевес, но Гейб несколько раз, что было сил, хлестнул его ладонями по ушам. Тот завыл, вскинул руки к голове, открывая тело и шею. Секущим ударом он перерубил Брайану кадык, затем таким же приемом сломал челюсть и вскочил на ноги. Бородач захрипел, наклонился, будто собираясь зажать голову ладонями. Левая рука его метнулась к ножнам, висящим на поясном ремне, а затем резко выпрямилась. Гейб не ожидал нападения, считая, что противник уже повержен. Блестящий ртутным отливом клинок с еле слышным свистом рассек воздух, ударил человека в бедро, вспорол кожу, оцарапав кость, и продолжил свой путь в пустоту. Брайан, не удержав равновесия, начал валиться вперед, и тогда Гейб ударил его. Изо всех сил, за собственную изнасилованную жалость, за подлость, за все. Тяжелый альпинистский башмак, двигавшийся снизу вверх, превратил лицо бородача в кровавое месиво. Хруст костей, треск ломающихся зубов смешался с влажным хлюпаньем. Кровь хлынула на снег, растопив наст и тут же застыв бурыми пятнами. Ее оказалось удивительно много, настоящий фонтан. Черный, парящий. Брайан рухнул на спину, поджав колени, скуля, как пес. Гейб наклонился вперед и ударил его еще раз, наотмашь, не стараясь попасть куда-то конкретно, а просто выплескивая ярость. Они вновь покатились по земле, заскользили по откосу в сторону пропасти, все быстрее и быстрее. В ушах завывал ветер, а кровавый след отмечал их последний путь к обрыву.

Гейб первым увидел и осознал, насколько близко подобрались они к смерти. Он попытался как-то замедлить движение, вонзил ботинки в наст, но этого было слишком мало. Наст лопался, а скорость почти не уменьшалась. Стена темноты надвигалась с быстротой пассажирского поезда. Чернильная мгла, за которой начинался вечный холод небытия. Правда, существовало еще пять секунд свободного полета, с трепещущим на губах криком, взмахом рук и новым видением уже закончившейся жизни, ко ото было весьма сомнительным утешением.

Гейб схватил Брайана за темные длинные волосы и вдавил голову в наст. "Гот, будто наждачная бумага, стесал с левой щеки, виска и половины лба плоть, оставив лишь белые кости. Обнаженные обломки зубов создавали ощущение жуткого мертвого оскала трупа. Незрячие глаза бешено вращались под разорванными вехами. Клочья мышц болтались под напором ветра, волосы прилипали к ним и от ото го заскорузлая маска стала похожа на киноподделку из фильмов ужасов. Брайан не видел пропасти, но по тому, как дергался Гейб, как напряглось его тело, он почувствовал — что-то не так. Надвигается нечто страшное, может быть, даже смертельное.

И тут бородача осенило: Квейлан! Квейлан пришел ему на помощь! Потому-то и задергался паршивый ублюдок Уокер! Потому-то он и обделался!

— Квей… — начал орать он.

Мгновением позже тело его отделилось от скалы и взмыло в воздух…