Сказ о том, как тяжела попаданская доля (СИ)

Лена почувствовала, как на глаза наворачиваются предательские слезы, опустила голову и пошурудила прутиком угли в кострище.

— Опять плачешь?

Лена подняла голову и увидела Эвелину. Эльфка подошла и села рядом.

— Что-то у тебя настроение меняется в последнее время каждые пять минут. То смеешься, то плачешь. Ты не беременная часом?

— Нет, Эвелин. Да такого и быть не может. Ведьмаки же бесплодны. А кроме Геральта, у меня никого не было.

— Ну, знаешь, мало ли что говорят. Говорят, и у эльфов быстро дети не получаются, а у нас с Йорветом вон как, месяц — и готово.

— Ты поедешь в Верген? — спросила Лена.

— Да. И буду ждать там Йорвета. И, знаешь что, я уверена, что дождусь. И ты своего дождешься, не волнуйся.

— Я знаю.

— Что поделать, такая наша доля. Мужики наши воюют, а мы их ждем. И по-другому здесь никогда не было.

— А как же эльфки в беличьих отрядах?

— Это неправильно. Так быть не должно. Когда бабы идут на войну, значит дела совсем уж плохи. Да и для мужиков в этом нет никакой радости. Для нормальных, я имею в виду. Вон, хоть и моего Йорвета взять. Он войной уже вот так наелся. Ему, как и всем нам, хочется дом свой иметь, жить в нем спокойно с женой и эльфятами. В Вергене, говорят, это можно. Правда, есть еще Дол Блатанна, но там живут во имя будущего, во всяком случае, так говорит Францеска. А я считаю, что жить надо здесь и сейчас.

— Правильно, — кивнула Лена. — Жить, пока живется. Потому что никто не знает, что будет завтра. А от того, кто знает, ничего хорошего нам ждать, как правило, не приходится.

— Ты сейчас о чем? Или о ком? — не поняла Эвелина.

— Я уйду завтра. И обратно уже не вернусь, — призналась Лена. — Ты только не говори никому. И с Йорветом за меня попрощайся. Он на самом деле хороший эльф, хотя и колючий, как ёж.

— Но… — Эвелина изумленно посмотрела на Лену. — Как уйдешь? То есть, почему не вернешься?

— Долго рассказывать. И сложно. Может, я складно не сумею. А может, то, что я расскажу, покажется тебе таким бредом, что ты в него и не поверишь. Скажешь, мол, так не бывает.

— Да ты знаешь, еще и день велик, и вечер долог. Так что давай, рассказывай. А то ведь как всегда бывает: станешь прощаться, так чувствуешь, что надо сказать что-то важное, а вместо этого болтаешь о всякой ерунде. А потом выходит, что самого главного-то и не сказал. Так что, говори, а я буду слушать.

========== ТО ЛИ КЛЮЧНИК, ТО ЛИ КЛЮЧНИЦА. ГЛАВА 20, в которой рассказывается, что случилось в усадьбе Ольгерда ==========

Они вышли из дома еще до восхода солнца. Лена от порога еще раз кинула прощальный взгляд на свой уютный домик, посмотрела на сладко спящих Йорвета и Эвелину — и вышла за дверь, в сырую прохладу предрассветных сумерек. В молчании они с Геральтом прошли по дороге, ведущей к мосту через Понтар, миновали сам мост, прошествовав мимо полусонных и зябко ежащихся часовых, а затем вывернули на дорогу, бегущую вдоль реки, а потом круто сворачивающую к поместью Вегельбудов и начинающую петлять среди пшеничных полей, виноградников и яблоневых садов.

Лена старалась не отстать от ведьмака, чувствуя, что начинает согреваться от быстрой ходьбы, и думала о том, что это утреннее отнюдь не романтическое путешествие, пожалуй сыграло ей на руку. Сначала сонное оцепенение не давало разойтись грусти, а потом, поспешая за Геральтом, Лена уже не думала ни о чем, сосредоточившись на дороге и маячившей прямо перед ней широкой спине ведьмака — единственное, что она видела отчетливо в густом утреннем тумане. Ногам было зябко, а ей самой — жарко. Геральт с места в карьер задал очень хороший темп — и Лена с ужасом думала лишь о том, что она его точно не выдержит. Единственное, чего ей сейчас хотелось и на что были направлены все ее думы — скорее бы уж прийти.

Запнувшись о попавший под ноги камешек, Лена неудачно наступила на недавно укушенную крысой ногу и, не сдержавшись, зашипела от боли и выругалась сквозь зубы. Геральт услышал и остановился.

— Что такое?

— Да ничего. Оступилась. И, кстати, за нами что, кто-то гонится? Или Гюнтер секундомер включил? Вы что, с ним дополнительно поспорили, добежишь ли ты от нашего дома до усадьбы Эвереков за… уж не знаю, на какое время вы с ним уговорились?

— Прости, я задумался. И как-то не учел, что тебе за мной поспевать наверное трудно. Я привык странствовать один.

— Да, действительно, — от нахлынувшей внезапно обиды Лена прикусила губу, чтобы сдержать неожиданно подступившие слезы. — Я настолько незаметна и вообще здесь лишняя, что ты обо мне просто забыл, задумавшись о своих, несомненно важных ведьмачьих делах.

— Лен, ну что ты сразу… Кстати, ты могла бы просто сказать, что тебе тяжело.

— Ну конечно. Раз молчала, то сама и виновата.

— Я сказал совсем не это. Лен, — Геральт подошел к девушке и привлек ее к себе. — Ну я бесчувственный болван. Признаю.

— Да, — она уткнулась лбом ему в плечо. — Ты — он. И ты раз за разом это признаешь. Только от этого не легче.

— Я…

— Ты старый ведьмак, и не знаешь слов любви, — фыркнула Лена. — И ты не изменишься. Я понимаю.