Сказ о том, как тяжела попаданская доля (СИ)

— Отец, чтоб ты знал, не тот, кто запоздал вытащить, а тот, кто вырастил и воспитал, — парировала Цири.

— Ну, я вижу, что воспитание из тебя так и прет, — прокомментировал реплику дочери Эмгыр.

— Этому я ее не учил, — попробовал оправдаться Геральт.

— Я зато учила, — не стала отпираться Йеннифэр. — И что?

— А-а! — в глазах умершего императора внезапно вспыхнул недобрый синий блеск. — Ты! Предательница! Вот я сейчас с тобой посчитаюсь за все твои выходки! Ты три года бессовестно жрала мой мозг, а потом переметнулась во вражеский лагерь.

— Геральт! — испуганно пискнула чародейка, которая, заслышав угрозы императора-нежити неожиданно растеряла всю свою грозность и надменность и вознамерилась спрятаться за спину Геральта.

— Йен, отойди от меня, пожалуйста, — Геральт отстранился от пытавшейся спрятаться за него магички. — Ты сказала, что мне больше нет места в твоей жизни. Поэтому не надо вмешивать меня в свои разборки, справляйся со своими проблемами сама.

— Вот скотина! — слова ведьмака быстро настроили Йен на нужный лад, она с удовольствием залепила ведьмаку полновесную пощечину, ее глаза воспылали фиолетовым, и магичка вперила свой горящий яростью взор на Эмгыра.

— Ну, нежить двузубая, давай, подходи. Посмотрим, кто кого!

— Однако, — изрек Смерть, наблюдая метаморфозы, происходящие с чародейкой, и слушая перепалку, возникшую между членами Цириного семейства. — Меня предупреждали, что тут сложная публика. Эмоциональная слишком. Видимо, все-таки славянский колорит в артурианских мотивах дает себя знать.

— Откуда тебе знать об артурианских мотивах? — поинтересовался Аваллакʼх, стоящий ближе всех к нефилиму (видимо, с познавательной целью, которую подпитывала его природная склонность к занудству).

— «Немыслима могила для Артура», — процитировал Смерть. — Слышал такое?

— Меня мало интересует… — начал было знающий, но нефилим прервал его.

— Не ври. Не интересовало бы, так не спрашивал. Артурианские мотивы важны для меня с точки зрения некоего места — да-да, того самого Яблочного Авалона. Этот остров — одно из немногих мест, где мне в своей основной ипостаси делать нечего. Впрочем, мы отвлеклись. Товарищ император, — обратился Смерть к почившему Эмгыру, который старательно отмахивался и уворачивался от увлеченно мутузившей его вполне себе живой Йеннифэр. — Госпожа чародейка, уймитесь наконец. Вы срываете мне церемонию. Я не знаю, растащите их кто-нибудь. Или мне в Жнеца обращаться и за косы браться?

— Связываться с этой фурией — дураков нет, — заявил Ламберт. — Был один — наш Геральт, да и то образумился.

— Как по мне, пусть друг друга лупцуют, — сказал миролюбивый Эскель. — Лично мне они не мешают. Может, пусть они на своей волне, а мы продолжим.

— И то верно, — махнул рукой на дерущихся нефилим. — Пусть разбираются, пока не надоест. А мы перейдем к более приятным вещам. Начинаем церемонию награждения. И первый приз за художественное оформление корабля Дикой Охоты достается Эредину Бреакк Гласу. Стилизация под Нагльфар получилась просто изумительной, корабль, сделанный из ногтей мертвецов, вышел как живой.

— Воу-воу-воу! — раздалось из толпы неживых. — Эредин и Дикая Охота форева! Мы чемпионы!

На возгласы, которые еще и сопровождались громкими ударами железа о дерево, стали оборачиваться.

— А что тут делает Имлерих? — удивился Геральт, недовольно глядя на бритого качка-эльфяру, который увлеченно лупил своей увесистой булавой в свой же щит, создавая те самые звуковые эффекты, привлекшие внимание почтеннейшей публики. — Он в конце света участия не принимал. Я его убил еще до прибытия на Скеллиге.

— Да ладно! — тут же отозвался наглый сподвижник Эредина. — Мы же не спрашиваем тебя, что тут делают бард с краснолюдом, одноглазый сеидхе с синемундирником и много кто еще.

— Вы бы еще этих уродин позвали, — поддержала ведьмака Цири. — Его сподвижниц с Кривоуховых топей.

— Нет, — решительно заявил Смерть. — У нас здесь приличное собрание по торжественному поводу. Не надо портить его всякими извращениями. Эредин, прошу на сцену… к столу, в смысле, для торжественного вручения приза.

— А мне че-то как-то фу, — подал голос Хьялмар сын Краха ан Крайта. — Чё за Рагнарек такой урезанный? Ёрмунганд не приплыл, Фенрир не вылез, Сурт не приехал. Игнорят нас, что ли?

— Помолчи! — ткнула брата в бок Керис. — Может, сойдешь за умного. Рагнарек ему подавай! Я еще покоролевить хочу!

— Памятным вымпелом за организацию и успешное проведение конца света награждается знающий народа Ольх эльф Аваллакʼх.

— А приз называется «Золотой пиздец», не иначе, — пробубнил себе под нос Лето.

— Да ладно, Лето, чё ты зануда такой, — пихнула лысого ведьмака в бок Цири. — Давайте хоть похлопаем, Аваллакʼх все ж таки из нашей команды.

— Ну да, — согласился Эскель. — Я тоже думаю, что он хорошо все организовал. Со стороны смотрелось очень зрелищно, эпичненько, я бы сказал.

— Орден, почетную грамоту, приз и премию в размере «Ни в чем себе не отказывай» за победу над Белым Хладом получает Цири, Дитя старшей крови, ведьмачка из Каэр Морхена, дочь Геральта из Ривии.