Сказание о Доме Вольфингов

Наконец, побыв некоторое время в одиночестве (а время уже приближалось к закату), девушки сошлись вместе и, встав кругом, начали петь. Та, кого звали Золотой Девой из рода Моста, а она пела лучше всех, встала посреди круга и повела его. Вот что пели девушки:

Вот и приблизился вечер, и светСолнца тускнеет и гаснет, и нетДня, что похож на другой – только разВы при оружии видите нас.Здесь будет клятва под вечер дана:В горе и в радости, вечно, всегда

Ненарушимая – верный залогСчастья в долине. О Солнце, тревогВечных земных ты свидетель, узриНаше веселье. Как травы, рослиМы, твоим светом согреты. ВеснойСнова цветы расцветают с тобой,Птицы поют, но для слабых людейЭти дары как проклятье. Славней

Нет благоденствия, но пусть растётВсё, кроме страха и рабства. СпасётВерность любимых от них. И покаСолнечный свет золотит облака,Мы не склонимся под вражьим ярмом.Солнце, гляди, час настал, вот и он,Воин, что нас защитил от врага,

Южные прочь отогнав племена.Губ его нет ни нежней, ни милей.Солнце! Вернись! Обернись поскорей!Это не счастье ли? В смертном боюВоины славу стяжали свою!Помни, о солнце, пусть помнит народВсякий, что в нашу долину придёт!Солнца пылает огонь в небесах,

Чудо рождается в наших сердцах!

Так они пели, а солнце тем временем село, и наступил тихий вечер, и только доносившиеся с луга и из стоявшей в стороне деревни счастливые возгласы, нарушали его тишину. Когда же песня окончилась, девушки услышали шаги на дороге. Они повернулись и встали – сердца их сильно бились, – будто сплочённый отряд храбрых воинов, приготовившийся встретить множество врагов, надвигающихся со всех сторон. Девушки стояли спина к спине. И в этот самый момент, едва различимые в сгущающихся сумерках, к девушкам вышли юноши Дола, только недавно освободившиеся от печалей войны.

Когда юноши увидели нежных дев, их уста, что привыкли издавать боевой клич, озарила ласковая улыбка. Тогда копья, топоры, шлемы и щиты со звоном попадали на землю, и пришедшие приняли в свои объятия невест, уставших от долгого ожидания, палящего солнца, радостного томления и любовных песен. И девушки позволили юношам увести их, и в сгустившихся сумерках место Девичьей Заставы опустело.

Одних повели на запад, вниз по Портовой Дороге, к стоявшим там домам. Для других путь домой стал очень длинным: им пришлось идти через широкие росистые луга, слушая, как ночной ветер шепчет среди бесчисленных деревьев, и они увидели, как заря осветила восток, ещё прежде освещённого свечами пиршества, что ожидало их дома. Третьи вместе со своими женихами повернули вверх по Портовой Дороге, прямо к городу. Их путь был недолог и окончился, когда в зале ещё только зажгли для них приветственные свечи.

Лучезарная весь день была очень тихой, почти не разговаривала и совсем не смеялась, а когда улыбалась, то не от царившего в её душе веселья, а только выказывая своё расположение подругам. Когда же в поисках невест пришли женихи, она вышла из отряда и встала одна посреди дороги между городом и прочими девушками. Сердце её колотилось, девушка прерывисто, словно страшась чего-то, дышала. Она и в самом деле на какой-то миг испугалась, что Божественноликий не придёт за ней. Он же, приблизившись с другими женихами к отряду невест, переходил от одной девушки к другой, не находя Лучезарной, пока, наконец, не прошёл весь отряд и не увидел её, ожидавшую на дороге. Юноша бросился к ней, схватил за руки, затем за плечи и притянул к себе. Девушка не сопротивлялась. Вот что он тогда сказал ей:

– Приди же в мои объятия, любимая, смотри! Они идут каждый своей дорогой к чертогам своих родов. И для тебя лучшим вечером этого года избран путь – через вон тот мостик, да через росистый луг.

– Нет, нет, – ответила она, – это невозможно. Женихи города будут искать тебя, чтобы ты провёл их к воротам. Да и в роде Лика тебя ждут больше других. Нет, Златогривый, дорогой мой, мы должны идти по Портовой Дороге.

Он же сказал: