Сказание о наших готских предках

Правлением царя-кафолика Реккареда (586–601) завершился не только бурный VI в., но и период господства арианства. Причем не только среди готов, но и среди других германских народов Европы. В правление Валии на Иберийском полуострове еще шли жестокие схватки между арианами-вестготами и православными свевами. Бедствия местного населения (в большинстве своем — православного с римских времен), вызванные этими религиозно окрашенными военными распрями, очевидец описывал в самых мрачных красках: «Варвары принесли с собой кровь и огонь, чуму и голод. Приведший к такой нужде, что люди стали людоедами и матери питались плотью своих умерших детей. Казалось, что эта война положит конец существованию человеческого рода».

Осевшие на территории Испании примерно триста тысяч везеготов держали в подчинении местное население, численность которого достигала примерно девяти миллионов человек. Весьма жизнестойких, в свое время, метисов, происшедших от браков пунийских мигрантов из карфагенской Африки, кельтских земледельцев, иберийских охотников и пастухов, подвергшихся (по крайней мере, в городах), многовековой романизации. При царе Леувигильде эта огромная страна впервые с момента прекращения реальной римской власти смогла насладиться благами достаточно продолжительного мира. Что, поистине, многого стоило. Реккаред, наученный горьким опытом своего старшего брата, очевидно, пришел к власти с твердым намерением сохранить мир хотя бы внутри страны. Раз уж не мог быть уверен в возможности сохранить мир на ее границах, с учетом все возраставшей агрессивности жадных до добычи франков.

В ходе конфликтов, связанных с Герменгильдом, его распрей с мачехой Госвиндой и т. д., он хранил непоколебимую верность отцу. Успев порадовать Леовигильда перед смертью своими блестящими победами над франками, благодаря которым Реккаред сохранил толетскому престолу запиренейские области Каркассона и Нарбона. Трудно сказать, успел ли тяжело больной царь узнать, что и его второй сын намерен отказаться от веры отцов. Возможно, Реккаред, официально перешедший в православие лишь через десять месяцев после восшествия на престол, сам распространил слух о том, что и его отец на смертном одре обратился из арианской в кафолическую веру. Как бы возлагая ответственность за столь важный шаг (который уже давно было необходимо сделать, с политической точки зрения, не говоря уже о необходимости спасения собственной души и душ своих подданных, заблудших в арианской ереси) на усопшего монархамиротворца. Своего отца, почитаемого всеми своими подданными. Сам же Реккаред всего лишь последовал примеру отца, выполняя его предсмертную волю…

С точки зрения Реккареда — самого уравновешенного, рассудительного, разумного тактика среди всех вестготских царей — это решение было, несомненно, единственно правильным. Ведь еще блаженной памяти епископ Вульфила, с учетом незначительных, интересных, в сущности, лишь для богословов и несущественных для культовой практики различий между арианством и православием, рекомендовал своей готской пастве верить в Бога, быть добрыми христианами и не заботиться о христологических тонкостях. Сходным образом, видимо, мыслил и Реккаред, не склонный допускать возникновения новых смут и распрей из-за конфессиональных споров. По его мнению, были дела поважнее. Он чувствовал себя призванным продолжить начатое отцом, не отвлекаясь на ссоры между епископами.

Стараясь действовать как можно осторожней — так сказать, «без фанатизЬма» — избегая всякого насилия, не тратя лишних слов, он не «одарил» ариан новыми великомучениками, за исключением одного-единственного — строптивого арианского епископа из Нарбона. Умершего от невзгод, вызванных войной, в ходе которой князь церкви иберийских «омиев» не нашел ничего лучше, как призвать на помощь против своего православного царя Реккареда… православных франков (!). В самой же Испании все прошло без особых волнений. Арианская элита подчинилась царскому решению. Госвинда умерла. И Реккаред, лично присутствовавший на церковном синоде, окончательно осудившем арианство как ересь, опиравшийся на своих мудрых советников — православных иерархов Леандра, архиепископа Гиспалы, и Масоны епископа Эмериты Августы, нынешней Мериды, мог более не сомневаться в прочности своей власти над вестготским царством.