Сказания и повести о Куликовской битве

Новый курс Ягайло не встретил, однако, сочувствия в той части Литвы, которая уже второе столетие особенно упорно воевала с католическими державами: трокайская группировка князей во главе с братом Альгирдаса Кейстутисом и его сыном Витаутасом выступила против вилен-ской группировки Ягайло. Вмешательство в их борьбу Ордена (с которым Ягайло заключил сепаратный договор от 31 мая 1380 г.) ⁹³ настолько накалило отношения, что практически лишало Ягайло вооруженной поддержки Жемайтии и Западной Аукштайтии.

Со своей стороны Дмитрий Иванович делал все, чтобы использовать временное ослабление Орды и разногласия в Великом княжестве Литовском для привлечения к себе симпатий подвластных Ягайло славянских земель. Действия московского князя имели успех. Опасаясь нового курса Ягайло, пришел во Псков служить Дмитрию полоцкий князь АндреЩ сын Альгирдаса. Вместе с его литовскими боярами и псковско-полоцкой дружиной и волынским выходцем воеводой Дмитрием великий князь отправил своего соратника Владимира Андреевича в глубокий рейд в южном направлении, по брянским землям. Заняв Трубчевск и Стародуб-Се-верский, они ослабили связи Литвы с Ордой. Сидевший в Трубчевске князь Дмитрий, другой сын Альгирдаса, также со своими боярами перешел («в ряд») на московскую службу.⁹⁴

В ответ Ягайло пытался закрепиться в Новгороде, понудив его принять своего наместника на важные пригороды. Москва выразила свое недовольство этой акцией, и новгородским боярам пришлось посылать к Дмитрию большое посольство, чтобы восстановить мир по старине (март 1380).⁹⁵

Предвидя обострение борьбы, местное боярство старалось остаться над схваткой, признавая власть Дмитрия как великого князя над Новгородом и патронат Ягайло над некоторыми пригородами. Притом в решающем походе против Мамая новгородцы не участвовали.

5. СЛАВНАЯ ПОБЕДА

К 1380 г. положение властителя правобережной Орды Мамая вновь осложнилось. В Сарае вместо Араб-шаха утвердился Тохтамыш, поддержанный Кок-Ордой и могущественным Тимуром. Он завладел основными центрами левобережья — столичным Сараем ал-Джедидом, старым Сараем— ал-Махрусом и Хаджитарханом. Беклярибек Мамай поэтому связывал с походом на Москву надежды на укрепление своего господства в Поволжье, рассчитывая на денежные поборы и людские ресурсы. По сведениям летописей, он настаивал на уплате «выхода» в размере, кото* рый взимался еще при хане Джанибеке, а «не по своему докончанию» с Дмитрием, когда дань была, видимо, уменьшена. Насколько можно судить по нашим довольно запутанным и противоречивым летописным и повествовательным источникам, он обеспечил себе военную поддержку со стороны Ягайло и заручился нейтралитетом Рязанской земли. Вместе с тем рязанский князь Олег Иванович счел нужным сохранить отношения и с Дмитрием, предупредив его о замыслах хана («поведая Мамаев приход»). Наконец, Мамай использовал наемников из подвластных владений Поволжья, Крыма и Кавказа (армян, черкесов, буртасов, итальянцев, булгар). По мнению известного статистика Б. Ц. Урланиса, это пестрое, состоящее в основном из кочевников войско насчитывало до 60 тыс. человек.⁹⁶

Сохранившиеся источники — летописи, повести, предания, возникшие на протяжении XIV–XVI вв., не содержат подробного описания хода Куликовской битвы; даже самое раннее из них — «Задонщина», ближайшее к битве, создано автором не на основании строгих свидетельств документов и очевидцев, а «по делом и по былинам», когда факты осмысляются поэтически.⁹⁷

Но примечательная черта всех повествований — сознание великого значения битвы для страны, несомненно отражающее нарастающее стремление русского народа возвеличить битву и ее победоносных участников.

Имея в виду эти особенности сохранившихся описаний, мы все же можем восстановить если не детальный ход сражения, то народное представление о нем.

Численность русских войск в наших описаниях достигает фантастических цифр 428 тыс., а понесенных потерь — 250 тыс. Соответственно и число павших бояр и воевод колеблется между 400 и 600; среди них лишь количество потерь великих московских бояр (40), суздальских (50) и муромских (40) неизменно; судя по происхождению павших бояр, городов, пославших на битву свои полки, было от 11 до 15. Причем по мере объединения Московским Великим княжеством земель Великороссии в сказания включались все новые участники битвы— и Рязань, и Великий Новгород, и Тверь. Этим подчеркивалось значение битвы для судеб всей тогдашней России.

Из упомянутых источников складывается такая картина.