Сказания и повести о Куликовской битве

За схваткой сторожевого и передового полков с легкой конницей Мамая последовало фронтальное столкновение главных сил: «.. сступишася обои силы велици их на долгъ час вмсто, и покрыша полки пол’, яко на десяти верстъ от множества вой. И бысть сеча зла и велика и брань крепка, трусъ великъ зло, яко же от начала миру сча не была такова великим княземь руским» (с. 20). Русские были потеснены, и даже поник великокняжеский стяг, под которым пал Михаил Бренок. «Уже бо поганые татары поля наша наступают, а храбрую дружину у нас истеряли, а в трупи человечье борзи кони не могут скочити, а в крови по колено бродят» (с. 12). Правое крыло приступ отбило, а левое было смято и отходило к Непрядве, потеряв павшими всех воевод; кое-кто из «небывальцев» — ополченцев, впервые попавших на поле боя, не устоял.

Но в дело вступил засадный полк. Едва сдерживал его порыв воевода Дмитрий до решающего часа, когда его «буавии сынове», подобно соколам, ринулись на застигнутых врасплох врагов. Мамай потерпел сокрушительное поражение: «Тогда князь великий Дмитрей Ивановичь и брат его, князь Владимеръ Андревичь, полки поганых вспять поворотили и нача ихъ бити и сечи горазно» (с. 12).

С русской стороны в битве палп и князья, и несколько сот бояр, а прочих воинов такое множество, что, говорят летописцы, и перечислить невозможно («а прочьих боляръ и слугъ оставих имена… множества ради» — с. 22). Мамай бежал, потеряв войско и все имущество. Князь Дмитрий, весь доспех которого был «битъ и язвенъ» (с. 22), объехал поле кровавой сечи, где «единъ за единаго умре» (с. 47), где рядом лежали простые люди, воеводы и князья.

Потом Дмитрий «повел трубити в събранные трубы, съзывати люди» (с. 47), чтобы предать павших земле. Восемь дней стояла русская рать «на костех», хороня соратников. Ягайло, которого весть об исходе битвы настигла у Одоева, пограбил русские арьергарды, как смутно сообщают немецкие хроники, и повернул обратно. Рязанский князь в дело не вмешался.

6. ИСТОРИЧЕСКИЕ ПОСЛЕДСТВИЯ БИТВЫ

Итак, грозный властелин был разбит. Он потерял доверие улусной аристократии, а вместе с ним — не только надежды на Сарай, но и право-бережное Поволжье. Опрокинутый Тохтамышем, он бежал и погиб. Сам Тохтамыш вскоре (1382) предательски разорил Москву, ордынское иго было восстановлено и просуществовало еще сто лет.

Спрашивается, не напрасно ли русские пролили столько крови на Куликовом поле? Именно так и думают современные зарубежные апологеты Золотой Орды. Следуя прадедовским схемам русской дворянской историографии и дополняя их в угоду тем, кто тщится создать ложную родословную советской внешней политике, целый ряд зарубежных авторов (Б. Шпулер, Г. Франке, Р. Траузеттель, Д. Соундрс, П. Г. Силфен, Ш. Коммо и др.)»¹⁰² силясь доказать антиевропейскую сущность России, идеализируют ее «мирный симбиоз» с Золотой Ордой. Приложили руку к этой теме и маоистские историки, старающиеся выдать Монгольскую империю за великий пример прогрессивного объединения народов, а Чингисхана и его преемников за своих политических предтечей. Но это тенденциозный и близорукий взгляд. Исследования А. Н. Насонова,

A. Ю. Якубовского, М. Г. Сафаргалиева, Г. А. Федорова-Давыдова,

B. Л. Егорова ¹⁰³ и других советских ученых, а также их монгольских коллег — Ш. Биры, Н. Ишжамца, Ш. Нацагдоржа, Д. Гонгора и других¹⁰⁴ ясно показали глубинный закономерный смысл происшедшего — ближние и дальние последствия этой исторической битвы в реальной политике и в общественно-политической мысли. Перечислим важнейшие.

Отныне Великое княжество Московское становится организатором и идеологическим центром воссоединения и национального освобождения Руси из-под ига, в то время как его главные внешнеполитические противники Золотая Орда и Великое княжество Литовское вступают в полосу безысходного кризиса.