Сказания о Русской земле. Книга 4

По этому поводу среди русских историков до сих пор существует два мнения: одни находят, что Иоанн сделал крупную ошибку, не воспользовавшись благоприятным случаем покорить Москве и Крым; другие, наоборот, в том числе и С. Соловьев, полагают, что он поступил необыкновенно мудро, отказавшись от намерения завоевать Крым и направив все свои усилия для расширения московских пределов на запад. Последнее мнение следует считать справедливым. Мы видели, что покорение Казанского царства, несмотря на то, что самый поход под Казань был делом сравнительно легким, так как к нашим услугам была всегда Волга, сопровождалось тем не менее огромнейшим напряжением сил в течение целого ряда лет после взятия этого города, причем трудности покорения обитавших там племен были так велики, что некоторые из приближенных государя, отчаявшись в успехе, советовали ему вовсе оставить этот край. Поход же большой рати в Крым по степям представлял страшные затруднения, так как пришлось бы вести с собой все продовольствие сухим путем, на подступах к Перекопи явились бы еще большие трудности – преодолеть это естественное препятствие и двигаться затем по полуострову для его покорения. Как мы увидим впоследствии, только Екатерине Великой в XVIII столетии удалось окончательно завоевать Крым; в XVI же веке у Москвы совершенно не было для этого достаточных средств, и она могла с успехом посылать туда только легкие отряды Ржевского и Адашева. Наконец, если бы Иоанн и овладел Крымом, находившимся под рукою турецкого султана, то это привело бы его к неизбежной борьбе с турками, бывшими в XVI веке на вершине своего воинского могущества, почему вся Западная Европы и трепетала перед ними. Ясно, что воевать с турками вовсе не входило в расчеты Иоанна; поэтому и Даниил Адашев тотчас же отпустил взятых им у Очакова в плен турок, послав сказать пашам, что его государь ведет войну только с крымцами, а отнюдь не с султаном.

Большая государственная печать Иоанна IV

Иоанн совершенно правильно решил обратить свое внимание на Запад, тесная связь с которым была нам необходима для торговли и в целях просвещения.

Как мы увидим впоследствии, Великий Петр преследовал совершенно те же задачи, что и Иоанн, и с величайшим уважением относился к его стремлениям утвердить и распространить наши владения на Балтийском море.

К тому же ведение Иоанном борьбы на наших западных границах вызывалось и сложившимися там обстоятельствами. В Швеции царствовал в это время престарелый король Густав Ваза, который достиг престола, свергнув с него короля Христиана II, бывшего в то же время королем датским и отличавшегося необыкновенной жестокостью, с которой он боролся против буйной шведской и датской знати. В своей борьбе с Христианом Густав Ваза испытал всевозможные, чисто сказочные превратности судьбы, причем должен был побывать и торговцем скотом, и простым работником у зажиточных крестьян.

Ставши шведским королем, Ваза считал для себя крайне унизительным старинный обычай, по которому он имел право непосредственно сноситься только с новгородскими наместниками московского государя, а отнюдь не с последним, ввиду этого, нарушив крестное целование с Иоанном, в малолетство которого он заключил с его матерью перемирие на 60 лет, Ваза стал натравливать на Москву Литву и Ливонию и послал свои войска в 1554 году к Орешку, которые начали его осаждать, но безуспешно. Тогда Иоанн двинул русские полки к Выборгу; овладеть им нам тоже не удалось, но в поле мы дважды разбили шведов, и вся окрестная страна была нами страшно опустошена; пленных же было взято столько, что мужчину продавали за 1 гривну, а девку – за 5 алтын.

При этих обстоятельствах и видя, что от Литвы и Ливонии помощи нет, Густав Ваза осознал свою ошибку и стал смиренно просить у Иоанна мира.

«Мы, Густав, Божиею милостию, Свейский, Готский и Вендский король, – начиналось его письмо к Иоанну, – челом бию твоему велеможнейшеству князю Государю Ивану Васильевичу о твоей милости. Великий князь и Царь всея Русския Земли!..». Иоанн отвечал ему, что он рад прекратить кровопролитие, «если король свои гордостные мысли оставит и за свое крестопреступление и за все свои неправды станет бить нам челом покорно своими большими послами, то мы челобитье его примем и велим наместникам своим Новгородским подкрепить с ним перемирье по старым грамотам. Если же у короля и теперь та же гордость на мысли, что ему с нашими наместниками Новгородскими не ссылаться, то он бы к нам и послов не отправлял, потому что старые обычаи порушиться не могут. Если сам король не знает, то купцов своих пусть спросит: Новгородские пригороды – Псков, Устюг, чай, знают, сколько каждый из них больше Стекольны (Стокгольма)?»