Сказания о Русской земле. Книга 4

23 марта государь послал Земскому собору свой первый указ; выразив в нем, что «его произволенья и хотенья на престол не было», он обращается затем к боярам и всяким чинам государства с требованием: «Вам бы… стоять в крепости разума своего, безо всякого позыбания нам служить, прямить, и воров никого Царским именем не называть, ворам не служить, грабежей бы у вас и убийств в Москве и в городах и по дорогам не было, быть бы вам между собой в соединенье и любви, на чем вы нам души свои дали и крест целовали, на том бы и стояли, а мы вас за вашу правду и службу рады жаловать».

Затем на приглашение собора поспешить государю своим приездом в Москву Михаил Феодорович отправил из Ярославля боярина князя Троекурова с запросом к членам собора: «К Царскому приезду есть ли на Москве во дворце запасы, и послано ли собирать запасы по городам, и откуда надеются их получить?.. Бьют Государю челом стольники, дворяне и дети боярские, что у них дворцовые села отписаны и Государю от челобитчиков докука большая: как с этим быть? Чтобы на Москве и по дорогам грабежей никаких не было! Дворяне и дети боярские и всякие люди с Москвы разъехались, или самовольством?» На эти запросы собор отвечал, что он старается делать все от него зависящее, хотя в действительности положение его было крайне затруднительным ввиду общего оскудения и безначалия, царившего в стране.

Г. Угрюмов. Призвание Михаила Федоровича Романова на царство 14 марта 1613 года

8 апреля царь, пояснив, что он медлит своим походом в Москву ввиду ее неготовности к его приему, писал, между прочим, собору: «Сборщики, которые посланы вами по городам для кормов, в Москву еще не приезжали; денег ни в котором приказе в сборе нет… Атаманы и казаки беспрестанно нам бьют челом и докучают о денежном жалованье, о своих и конских кормах, а нам их пожаловать нечем, и кормов давать нечего… И вам бы богомольцам нашим, и боярам и окольничим и приказным людям о том приговор учинить… чем нам всяких ратных людей жаловать, свои обиходы полнить, бедных служилых людей чем кормить и поить». 17 апреля государь прибыл в Ростов и писал оттуда на Москву: «…а идем медленно затем, что подвод мало и служилые люди худы: казаки и дворовые многие идут пешком». 25-го числа царь приказал сделать на походе, в селе Любимове, поверку стольникам, стряпчим и жильцам, назначенным для его охраны. Оказалось, что 42 человек нет. Это было уже недопустимое своеволие, явившееся следствием общей распущенности Смутного времени. Чтобы положить конец такому порядку вещей, государь послал в Москву приказ отобрать у нетчиков их поместья и вотчины в казну.

С. Ягужинский. Царь и великий князь Михаил Феодорович Романов

Тогда же, по государеву указу, бояре отправили отряд против Заруцкого, который был настигнут под Воронежом. «…Он же многих Воронежцев побил и перелезе через Дон и с Маринкою и пойде к Астрахани степью». «А под Тихвину на Немец» – царь «посла воевод своих: князя Семена Васильевича Прозоровского да Леонтья Андреевича Вельяминова со многою ратью».

Ко времени своего приезда в Москву государь приказал приготовить для себя палаты царицы Ирины Феодоровны, а для матери – хоромы жены царя Василия Ивановича Шуйского. Но бояре отвечали, что приготовили для него комнаты Иоанна Грозного и Грановитую палату, а для государевой родительницы помещение в Вознесенском монастыре, где жила инокиня Марфа, бывшая царица Мария Нагая; «тех же хором, что Государь приказал приготовить, скоро отстроить нельзя, да и нечем, денег и казны нет и плотников мало, палаты и хоромы все без кровли; мостов, лавок, дверей и окошек нет, надобно делать все новое, а лесу пригодного скоро не добыть». Михаил Феодорович был недоволен этим ответом и писал боярам: «По прежнему и по этому нашему указу велите устроить нам золотую палату Царицы Ирины, а матери нашей хоромы Царицы Марии: если лесу нет, то велите строить из брусяных хором Царя Василия; вы писали нам, что для матери нашей изготовлены хоромы в Вознесенском монастыре, но в этих хоромах матери нашей жить не годится». И действительно, великой старице Марфе не годилось жить там, где помещалась слабодушная царица Мария Нагая, в то время как она выдавала себя за мать Лжедимитрия, а затем где нашла себе приют и Марина Мнишек.

Из только что приведенных нами распоряжений государя мы видим, что кроткий и набожный новоизбранный царь Михаил, не имея и 17 лет от роду, с первых же шагов стал совершенно твердо и прямо высказывать свою волю собору и боярам.