Скажи мне все

– Мне было скучно. За ужином всегда так скучно… – Он помолчал, глядя в окно, где солнце уже начало опускаться за деревья, заливая стены дома золотистым светом. – Хочешь поиграть в древесном домике?

– Я думала, ты меня ненавидишь, – сказала я.

Он скривил губы.

– Так что?

– Нет, спасибо. – Я чувствовала, что каждое слово нужно тщательно выбирать. Я не знала, что мне следует сказать или сделать, как себя вести, чтобы не совершить ошибки. – Я пойду почитаю.

Леви вздохнул.

– Ты такая жалкая…

А потом он скрылся у себя в комнате, а я на пару минут задержалась у своей двери, положив ладонь на дверную ручку и подсчитывая, сколько еще лет нам придется прожить в этом доме вместе.

* * *

Позже в тот вечер я ждала, пока весь дом погрузится во тьму.

Когда мать приоткрыла дверь моей комнаты и неяркий желтый свет упал мне на лицо, я притворилась, будто сплю. Я дышала ровно и медленно, оставив глаза полуоткрытыми. Мои родители шутили, что знают, когда я погружена в глубокий сон – тогда мои веки трепещут, и из-под них проглядывают белки́ глаз. Они говорили, что я странная маленькая соня.

Выждав полчаса, я откинула одеяло.

Мои родители вели свои тайные разговоры, когда думали, что мы с Леви спим. Я обнаружила это несколькими месяцами ранее, когда посреди ночи встала в туалет и услышала за дверью их комнаты приглушенные голоса. Тогда я была слишком сонной и не стала подслушивать – мне было все равно. Но теперь многое изменилось. Мы все ходили вокруг Леви на цыпочках, словно он был чем-то ценным и хрупким. Я хотела знать, что мои родители собираются с этим делать. Они должны были что-то сделать.

Я притаилась под низким столиком возле двери их спальни. Мать с отцом не умели разговаривать шепотом. Мне даже не приходилось прислушиваться, чтобы разобрать их тихие слова. Иногда я жалела, что они не владели этим умением. Я хотела бы, чтобы мне не пришлось улавливать эти приглушенные голоса, чтобы даже в голову не пришло их подслушивать.

Мне понадобилась пара секунд, чтобы уловить смысл этого разговора. Сначала до меня донеслись слова матери.

– Откуда мне знать, кто из вас лжет? – спросила она резким, обвиняющим тоном.

– Серьезно? Я – твой муж. А он – ребенок.

Я знала, что именно этого и хотел Леви. Он хотел, чтобы наши родители поссорились. Я представила, как мать стоит перед отцом, скрестив руки на груди, как сверкают ее глаза, возможно, наполненные слезами. Она плакала по любому поводу, иногда даже не потому, что ей было грустно. Мне кажется, иногда она плакала из-за каких-то вещей, которые чувствовала слишком глубоко. Когда-то она плакала, читая мне перед сном «Щедрое дерево». Тогда я схватила бумажный платочек и протянула ей, озадаченная ее эмоциями.

– Я не лгу тебе, – сказал отец, на этот раз более терпеливым тоном. – Мы с Малин хоронили собаку. Мы даже не упоминали Леви.

– Тогда что это значит? Он это придумал? Ради чего? В шутку? Зачем ему это делать?

Отец вздохнул.

– Селия, ты знаешь зачем. Нужно смотреть в лицо реальности.

– Нет, – возразила мать, как будто то, на что намекал отец, было невозможным. – Он – наш ребенок. Я не могу отказаться от него.

– Он разрушает нашу семью. Бо мертв. В доме хаос. У нас внутри хаос. Я даже не могу уделить Малин достаточно внимания, потому что пытаюсь защитить ее от него. Ему нужна помощь, серьезная помощь, и нам нужно отправить его туда, где ему эту помощь окажут. Он больше не может находиться рядом с ней.

– Нет, – снова раздался голос матери. – Он – наш сын. Мы сами можем помочь ему. Я – врач. Мы – единственные, кто может исправить его. Дай мне побольше времени. Пожалуйста.

– Это не та проблема, которую ты можешь решить. Ему нужна помощь профессионала. Психиатрическая помощь. Его нужно увезти отсюда.

Минуту царило молчание, затем мать спросила:

– Может быть, мы отошлем Малин к твоей матери?

– Что? – оскорбленно переспросил отец.

– Сейчас лето, не нужно ходить на занятия в школу… Ей там понравится.

– Погоди. Ты хочешь отослать Малин прочь? Она не сделала ничего плохого. Ее пес погиб, а ты хочешь отправить ее куда-то? И какой урок ты этим преподашь Леви? И самой Малин?

– Леви сильнее нуждается в нас. Она ужасно независимая. У меня такое чувство, будто я ей совсем не нужна.

– Ты ей нужна. Ты – ее мать. И ты действительно хочешь отослать ее туда? После всего, что случилось? Я рассказывал тебе о своей семье…

– Это было много лет назад, теперь-то всё в порядке. Верно?

Отец ничего не ответил.

– Прошу тебя, Джордж; по крайней мере, если Малин уедет, она будет в безопасности.

Я хотела, чтобы отец возразил ей, но он этого не сделал. Я не хотела ехать в Массачусетс. Мой дом был здесь. Я не хотела покидать Бо. Это ведь Леви все испортил, это он должен был уехать отсюда. Он должен был отправиться в больницу, к врачу или еще куда-нибудь. Это он доставлял проблемы. Я хотела закричать: «Не меня!»