Скажи мне все

– Ясно. Что ж, ты всегда можешь обратиться ко мне, если что-нибудь… И если ты услышишь что-то… ну, знаешь, студенческие сплетни, если ты узнаешь, что это неправда, пожалуйста, скажи мне или кому-нибудь еще. При нынешнем раскладе я даже не уверен, что он вернется к преподаванию в следующем семестре.

– Я вам сообщу, – пообещала я.

Я не стала задерживаться и, как только поняла, что разговор закончен, направилась к выходу из здания. Вряд ли Хейл заподозрил, будто я что-то знаю, но меня злило, что он вообще спросил меня об этом. Мне не хотелось лгать ему.

«Долбаный Джон – тупица, кретин!» Я сбежала по обледеневшим ступеням крыльца и направилась к столовой.

* * *

Я в ярости прошествовала к нашему столу; сумка колотила меня по бедру, мокрые подошвы ботинок скрипели по полу. Все над чем-то смеялись, кроме Макса, который опять уткнулся в учебник.

– Джон! – строгим голосом окликнула я. Все посмотрели на меня.

– Расслабься, всё в порядке, – сказал он, улыбаясь остальным. Руби изображала улыбку, скрывая разочарование. Она не намеревалась становиться на мою сторону. Мне предстояло сделать это в одиночку. Даже Халед выглядел жалко, вымученно улыбаясь и не поднимая глаз.

Я склонилась так, чтобы за соседними столами меня не слышали, и шепнула:

– Ассистент преподавателя спрашивал меня насчет профессора Роя.

– О-о-о, про-о-о-офессор Ро-о-ой, – протянула Джемма, изображая восторженное обожание. – Все только о нем и говорят. Каков подлец!

Халед испустил негромкий смешок – он всегда смеялся шуткам Джеммы.

– Он не подлец, – возразила я.

Джемма подмигнула.

– Мы-то это знаем, но больше – никто.

Я обвела взглядом столовую – все сидели, уткнувшись в свои телефоны. Я была уверена, что новость уже распространилась по всему колледжу.

– Нельзя вот так поливать человека дерьмом, ты испортишь ему карьеру, – сказала я.

– Спокуха, – отозвался Джон, – это просто безвредные слухи. Он это заслужил.

– Он не сделал ничего плохого. А ты сделал.

Джон похлопал себя рукой по груди, явно гордый и довольный собой.

– Успокойся, никто не узнает, что это сделал я.

– Я не хочу влипать из-за тебя в неприятности, – сказала я, и в моем тоне сквозил гнев.

Джон, прищурившись, с широкой улыбкой посмотрел на меня. Он видел, что я зла. Я даже не пыталась это скрыть. Его лицо чуть заметно вытянулось.

– Послушай, М, мне жаль, – произнес он в тон мне; остальные молча смотрели на нас. – Я не хотел, чтобы из-за этого у тебя были какие-то неприятности. Это просто тупой розыгрыш. Я же никого не убил.

Я знала, что должна подыграть ему. Сказать, что это смешно. Но не сделала этого. Я хотела высказать Джону все, что думала на самом деле. Сказать ему, что он поступает подло и по-детски. Но я понимала, что остальные сочтут меня слишком серьезной, скучной и прямолинейной. Никто не хотел драмы. Никто не хотел разногласий в нашей компании. Я не могла рисковать тем, что потеряю их, поэтому попыталась успокоиться, расслабить напряженные мышцы.

Я посмотрела на Руби. Она вряд ли одобрит это. Вряд ли сможет посчитать это приемлемым.

Заметив, что я смотрю на нее, она наконец заговорила:

– Всё в порядке, М, у тебя не будет неприятностей.

Глаза ее умоляли меня оставить всё как есть. Она была на стороне Джона, и на краткий момент мне захотелось вытрясти это из нее. Руби намеревалась защищать Джона во всем, она не ставила под сомнение его поступки и мотивы. Так же, как моя мать вела себя в отношении Леви. Верность и слабость.

* * *

После обеда, когда все остальные упаковались в куртки и шарфы и направились сдавать последние в семестре экзамены, мы с Максом остались за столом одни.

– Макс, – сказала я.

Он поднял на меня взгляд, и я кивнула в сторону стула, который до этого занимал Джон. Макс посмотрел в ту же сторону и ответил:

– Не мое дело.

– Он превращает это в наше дело. Мы виновны в пособничестве, – возразила я, удивленная его беспечностью. Помимо друзей, единственным, что было для меня важно в Хоторне, – это мои отметки за учебу. Я знала, что Макс чувствует то же самое.

Он повернул лицо к огромному окну, выходящему во двор кампуса, и окинул взглядом студентов, спешащих по дорожкам. Он не стоил моих усилий. Он явно плевать на меня хотел, и я не собиралась тратить время на споры относительно дурацких поступков Джона. Я начала собирать свои вещи. Да, в «Гринхаусе» будет полным-полно народа, но, по крайней мере, там я смогу скрыться и от Джона, и от всех остальных. Я запихала в сумку конспекты.

Макс оглянулся на меня и сказал:

– Один раз он сделал это со мной.

– Сделал что? – спросила я. Мое терпение балансировало на очень тонкой грани.

– Ну, это было немного по-другому… В средней школе, когда мы были в выездном спортивном лагере. В последнюю неделю у нас проходило состязание. Только один из ребят в лагере мог стать капитаном. Джон хотел получить эту позицию, очень хотел. Мне было все равно. Мне не нужно было капитанство, однако это решали голосованием, и я получил больше всех голосов.

Я не могла представить его в роли лидера. Вот такого тихого, отстраненного Макса, которого я знала…

Он продолжил: