Скажи пчелам, что меня больше нет

Бри невольно заулыбалась при виде неподдельной любви молодых Мюрреев; на отцовском лице сияла такая же улыбка. Которая стала еще шире, стоило ему заметить на пороге дома хрупкую женщину с голеньким младенцем на руках, чуть прикрытым легкой пеленкой.

– Кто… – начала было женщина, но тут увидела Брианну и застыла с открытым ртом. – Пресвятая Дева, защити нас, – пробормотала она наконец и улыбнулась. Ее синие, чуть раскосые, как у Джейми, глаза светились теплом. – Великаны пожаловали! Говорят, твой муж, девочка, еще выше тебя? И детишки небось растут как на дрожжах?

– Не то слово, – засмеялась Бри, наклоняясь, чтобы обнять миниатюрную тетушку. – Как же я рада тебя видеть!

От Дженни пахло козами, шерстью, кашей и поджаренными хлебцами. Ее волосы и одежда источали слабый, давно забытый аромат. Брианна узнала запах мыла, которое Дженни делала в Лаллиброхе – из меда, лаванды и какой-то шотландской травы, не имеющей английского названия.

К горлу подступил комок: запах мыла вызвал воспоминания о первом визите в отцовское родовое гнездо. И следом в памяти возник отчетливый образ другого – ее собственного – Лаллиброха.

Сморгнув слезы, она выпрямилась с дрожащей улыбкой на губах, но вдруг изменилась в лице.

– Ох, тетушка! Дядя Йен… Мне так жаль.

Сердце болезненно екнуло. При жизни Йена Мюррея-старшего они встречались лишь раз – когда Бри появилась на свет, он давно уже умер, – однако чувство утраты казалось неожиданно острым, будто это случилось совсем недавно.

Опустив глаза, Дженни погладила внука по спинке. Головку малыша покрывал темно-русый пушок, словно у птенца цесарки.

– Мой Йен всегда со мной… – вздохнула она. – Я каждый день вижу его черты в этом маленьком личике.

Дженни поудобнее перехватила ребенка, и тот уставился на Брианну большими круглыми глазенками – такого же теплого светло-карего оттенка, как у Йена и его отца.

Успокоенная словами тетушки, Брианна протянула палец очаровательному малышу.

– А ты, должно быть, Огги?

Рэйчел и Дженни засмеялись: одна весело, другая – с некоторой досадой.

– Никак не подберем ему нормальное имя, – пояснила Рэйчел, ласково погладив сына по плечику. Услышав родной голос, Огги свесился с бабушкиной руки и медленно потянулся к матери, словно ленивец к сладкому фрукту.

Рэйчел забрала ребенка, мягко коснувшись его пухлой щечки. Он снова медленно повернул голову и принялся мусолить беззубым ротиком мамину руку.

– Йен говорит, что дети могавков сами выбирают имена, когда становятся постарше. А до той поры используют младенческие прозвища.

Густые черные брови Дженни поползли вверх.

– Хочешь сказать, мой внук останется Огги до… какого именно возраста?

– Нет-нет, – с улыбкой успокоила ее Рэйчел. – Я обязательно придумаю что-нибудь получше.

Свекровь недовольно нахмурилась и перевела взгляд на Брианну.

– Хорошо, что у тебя не было таких сложностей с именами детей, a nighean. Брат писал, что их зовут Джеремайа и Аманда, так?

Брианна смущенно кашлянула, избегая смотреть Рэйчел в глаза.

– Джеремайа Александр Йен Фрэзер Маккензи. И Аманда Клэр Хоуп Маккензи.

Тетушка одобрительно кивнула, довольная качеством – а может, количеством – имен.

– Дженни! – На пороге появился отец – потный, лохматый, в заляпанной кровью рубахе. – Йен не может найти пиво.

– Мы все выпили! – крикнула тетушка, даже не повернув головы.

– Эх… – Отец вновь скрылся в доме в поисках спиртного, оставив на веранде кровавые следы.

– Что с ним стряслось? – спросила Дженни, переведя строгий взгляд с пятен крови на племянницу. Та лишь пожала плечами.

– Медведь.

– О боже… – Пару минут тетушка переваривала услышанное, а затем покачала головой. – В таком случае придется-таки угостить его пивом.

Дженни ушла в дом за мужчинами, и Брианна с Рэйчел остались вдвоем.

– Ни разу не встречала квакеров, – прервала Бри неловкую паузу. – Или «квакер» не совсем подходящее слово? Извини, если я…

– Мы говорим «друг», – улыбнулась Рэйчел. – Хотя и на «квакеров» не обижаемся. Думаю, ты все же встречала кого-то из наших. Если Друг не использует в разговоре «простую речь», догадаться порой невозможно. В основном мы ничем не отличаемся от обычных людей. По крайней мере, внешне.

– В основном?

– Я, конечно, не вижу себя со спины, однако Йен наверняка сказал бы, если бы заметил там что-нибудь необычное. Например, полосатую шкуру или хвост.

Брианна рассмеялась, чувствуя легкое головокружение от голода, облегчения и вновь обретенной радости оказаться в кругу семьи – которая к тому же изрядно увеличилась.

– Я так рада с тобой познакомиться, – призналась она новой родственнице. – Мне всегда было интересно, какую девушку выберет Йен в жены. Ой, извини! Что-то я не то ляпнула.

– Все в порядке, – заверила Рэйчел. – Я и сама представить не могла, что выйду замуж за кого-то вроде Йена. Но так уж получилось. И теперь мы каждое утро просыпаемся в одной кровати. Пути Господни неисповедимы… Проходи в дом! – добавила она, поудобнее перехватив Огги. – Я знаю, где хранится вино.

5

Размышления о подъязычной кости