Сказка

Но меня встревожили не только углы. Балки были сделаны из какого-то мутно-зеленого вещества, похожего на непробиваемое стекло, и внутри них, казалось, извиваются потеки какой-то черной жидкости или пара. От них у меня в животе появилось неприятное ощущение. Я отвел взгляд, а когда вернул его, черная дрянь уже исчезла. Но как только я повернул голову и посмотрел на балки краем глаза, она, казалось, тут же появилась вновь. У меня закружилась голова.

Не желая потерять то немногое, что я съел за завтраком, я посмотрел вниз на свои ноги. Там, на одном из булыжников, были выведены краской, которая когда-то была голубой, но теперь выцвела до серого, инициалы АБ. В голове у меня прояснилось, и когда я поднял глаза, то увидел только ворота, пересеченные этими зелеными балками. Их странные свойства показались мне похожей на компьютерный эффект из фантастического фильма. Но теперь этот эффект исчез; чтобы убедиться в этом, я постучал костяшками пальцев по одной из мутно-зеленых балок.

Я спросил себя, что будет, если я попробую произнести перед воротами имя Клаудии или Стивена Вудли. Они ведь тоже королевской крови, не так ли? Ответ был «да», но, если я правильно понял (но не мог сказать наверняка, поскольку никогда не был силен в распутывании родственных связей), только принцесса Лия была безусловной наследницей трона Эмписа. Или, может быть, трона Галлиенов. Для меня это не имело значения — главное, чтобы я смог попасть внутрь. Если имя не сработает, я застряну здесь, и Радар умрет.

Подсознательно глупый Чарли искал глазами домофон, какой всегда можно найти у дверей многоквартирного дома. Конечно, тут ничего подобного не было — только эти странные поперечные балки с чернотой внутри.

Я пробормотал: «Лия из Галлиенов».

Ничего не произошло.

«Может быть, это недостаточно громко

», — подумал я, но кричать в этой тишине перед стеной казалось так же неправильно, как плевать на церковный алтарь. «Но тебе придется сделать это. За пределами города, наверное, это достаточно безопасно. Сделай это ради Радар».

В конце концов я не смог заставить себя крикнуть, но прочистил горло и повысил голос:

— Откройся во имя Лии из Галлиенов!

Мне ответил нечеловеческий скрежет, который заставил меня отступить назад и чуть не упасть на переднюю часть трицикла. Знаете поговорку: «Мое сердце ушло в пятки»? Мое, казалось, было готово вырваться из груди, убежать и оставить меня валяться там мертвым. Скрежет все не унимался, и я понял, что это звук какой-то титанической машины, запускающейся спустя годы или десятилетия простоя. Возможно, с тех самых пор как мистер Боудич в последний раз использовал эту местную версию «сезам, откройся».

Ворота дрогнули. Я увидел, как черные усики извивались и дергались в искривленных зеленых балках. На этот раз у меня не было никаких сомнений в их реальности; это было похоже на осадок во взбалтываемой бутылке. Скрежет механизмов сменился грохотом, и ворота начали сдвигаться влево по тому, что, должно быть, было огромной скрытой колеей. Я смотрел, как они скользят мимо меня, и головокружение стало хуже, чем прежде. Отвернувшись, я сделал, шатаясь, как пьяный, четыре шага к трициклу Клаудии и уткнулся лицом в его сидением. Мое сердце колотилось в груди, в шее, даже в висках. Когда ворота открывались, я просто не мог смотреть на их постоянно меняющиеся углы. Я думал, что потеряю сознание или увижу что-то настолько ужасное, что со всех ног убегу обратно тем же путем, которым пришел, бросив мою умирающую собаку. С закрытыми глазами я протянул руку, ухватившись за ее шерсть.

«Держись, — исступленно думал я. — Держись, держись, держись

».

7

Наконец грохочущий гул прекратился. Еще один протестующий визг, и воцарилась тишина. Отворились ли, наконец, ворота — или упали, как молот на наковальню? Открыв глаза, я увидел, что Радар смотрит на меня, и понял, что в панике вырвал немалую прядь ее седеющей шерсти, но она не жаловалась. Может быть, потому что ей приходилось бороться с большей болью, но не думаю, что дело было в этом. Думаю, она поняла, что я нуждался в ней, и терпела.

— Ладно, — сказал я ей. — Давай посмотрим, что там.

Передо мной, за воротами, лежал обширный внутренний двор, выложенный плиткой. По обеим сторонам его возвышались остатки огромных каменных бабочек, каждая на пьедестале высотой в двадцать футов. Их крылья были отбиты и грудами лежали на полу двора, образовывая что-то вроде прохода. Я задавался вопросом, изображал ли когда-то, давным-давно, каждый из этих монархов (конечно, это были именно они) короля или королеву династии Галлиенов.

Скрежет раздался снова, и я понял, что ворота собираются закрыться. Может быть, имя Лии откроет их снова, а может и нет. У меня не было намерения выяснять это. Вскочив в седло велосипеда, я поехал внутрь, пока ворота с грохотом возвращались на прежнее место.