Сказка

«Никого здесь нет, — подумал я. — Эти узкие улочки и обшарпанные дома совершенно пусты. У тебя просто поджилки трясутся, и у Радар тоже».

Мы достигли другого моста через другой заброшенный канал, и на одном из его столбов я увидел то, что меня немного подбодрило, — инициалы AБ, не до конца еще скрытые наростами болезненного желто-зеленого мха. За нагромождением зданий я уже час или два не видел городскую стену, но с моста мог ясно разглядеть ее, гладкую и серую, высотой не менее сорока футов. В центре находились титанические ворота с массивными поперечными балками из чего-то, напоминающего мутно-зеленое стекло. Стена и ворота были видны, потому что большинство зданий между тем местом, где я стоял, и городской стеной были обращены в руины тем, что выглядело как бомбардировка. Здесь явно случился какой-то непостижимый катаклизм. Среди развалин торчали несколько обугленных печных труб, похожих на указующие персты, и несколько уцелевших зданий. Одно было похоже на церковь, другое представляло собой длинный барак с деревянными стенами и жестяной крышей. Перед ним стоял красный троллейбус без передних колес, окруженный зарослями бледной травы.

Я слышал два звонка, возвещавших полдень (и время обеда Ханы) меньше двух часов назад, а это означало, что я двигался гораздо быстрее, чем ожидала Клаудия. До конца дня оставалось еще долго, но я не собирался сегодня приближаться к воротам. Мне нужно было отдохнуть и собраться с мыслями — если, конечно, получится.

— Думаю, мы на месте, — сказал я Радар. — Это не «Холидей Инн»[183], но сойдет.

Я проехал мимо брошенного троллейбуса к депо. Внутрь его вела большая раздвижная дверь, ее некогда веселый красный цвет выцвел до болезненно-розового; рядом имелась дверь поменьше, в человеческий рост. На краске были выведены инициалы АБ. Увидев их, как и те, что были на мосту, я приободрился, но было еще кое-что, что заставило меня почувствовать себя лучше: мучившее меня чувство обреченности исчезло. Может быть, потому, что вокруг больше не громоздились здания, и я снова мог ощущать вокруг пространство и видеть небо, но думаю, что дело было не только в этом. Ощущение того, что Лавкрафт мог бы назвать «древним злом», улетучилось. Почему, я понял позже, вскоре после трех вечерних ударов колокола.

3

Маленькая дверь не желала открываться, пока я как следует не уперся в нее плечом, а потом распахнулась так внезапно, что я чуть не упал внутрь. Радар испуганно гавкнула из своей корзины. Внутри депо было сумрачно и пахло затхлостью, но не отвратным и не зловонным

. В полумраке громоздились еще два троллейбуса, выкрашенных в красный и синий цвета. Они, несомненно, простояли здесь много лет, но благодаря закрытому помещению краска осталась свежей, и они выглядели почти весело. На крыше у них виднелись дуги, так что я предположил, что когда-то они, должно быть, подсоединялись к проводам, дававшим ток. Если и так, то эти провода эти давно исчезли — я не видел ни одного во время своего путешествия. Спереди одного троллейбуса старомодными буквами было выведено слово «ПРИБРЕЖЬЕ», другого — «ЛИЛИМАР». Неподалеку лежали штабеля окованных железом колес с толстыми деревянными спицами и коробки с ржавыми инструментами. На столе у дальней стены я увидел ряд торпедообразных масляных ламп.

Радар снова гавкнула. Я вернулся и вытащил ее из корзины. Слегка шатаясь, она захромала к двери, повела носом и без колебаний вошла внутрь. Я попробовал открыть большую раздвижную дверь, через которую, должно быть, выезжали троллейбусы, но она не поддавалась. Оставив открытой для света ту, через которую вошел, я проверил лампы. Похоже, принцу Шарли и его верной Радар предстояло пережить темную ночь, потому что масло в них давно засохло. А трехколесному велосипеду Клаудии придется провести эту ночь снаружи, поскольку маленькая дверь оказалась слишком узкой для него.

Деревянные спицы запасных колес были сухими и растрескавшимися. Я надеялся, что смогу найти здесь достаточно дров для костра, и захватил зажигалку «Зиппо», которой мой отец раскуривал трубку, но ни за что не собирался разводить костер внутри. Было слишком легко представить, как искры падают на весь этот старый хлам внутри и поджигают его. Тогда у нас не осталось бы другого убежища, кроме соседнего здания, похожего на церковь, которое, казалось, вот-вот рухнет.

Достав пару банок сардин и немного мяса, которое дала Дора, я съел это все и запил колой. Радар от мяса отказалась, взяла сардину, но тут же выплюнула ее на пыльный дощатый пол. До этого она охотно ела Дорино печенье с патокой, так что я попробовал дать ей одно. Понюхав, она отвернулась. Жесткое вяленое мясо тоже было отвергнуто.

Я погладил ее по голове.

— Что же мне с тобой делать, девочка?

«Омолодить, — подумал я. — Если получится».