Сказка

Февраль. Меня не было четыре месяца. Странно думать об этом, но не так странно, как то, что я видел и делал.

4

Я постоял перед домом минуту или около того, собираясь с духом, чтобы зайти внутрь, надеясь, что не найду своего отца без сознания на диване с моей «Дорогой Клементиной»[271] или «Поцелуй смерти»

[272], показываемым на TCM. Подъездная дорожка была вспахана, а дорожка расчищена лопатой. Я сказал себе, что это хороший знак.

Радар устала ждать меня и взбежала по ступенькам, где сидела и ждала, когда ее впустят. Когда-то давно у меня был ключ от двери, но он был потерян где-то по дороге. Как мотодельтаплан Клаудии, подумал я. Не говоря уже о моей девственности. Оказалось, что это не имело значения. Дверь была не заперта. Я вошел, услышал звук телевизора – новостной канал, не TCM – и затем Радар побежала по коридору, лая «привет».

Когда я вошел в гостиную, она стояла на задних лапах, положив передние на газету, которую читал мой отец. Он посмотрел на нее, а потом перевел взгляд на меня. На мгновение он, казалось, не заметил, кто стоял в дверном проеме. Когда он понял это, от шока мышцы его лица расслабились. Я никогда не забуду, как этот момент узнавания заставил его выглядеть одновременно старше – мужчиной, которым он был бы в свои шестьдесят–семьдесят, — и моложе, как ребенок, которым он был в моем возрасте. Это было так, как если бы какие-то внутренние солнечные часы повернулись в обе стороны сразу.

— Чарли?

Он начал вставать, но сначала ноги не держали его, и он снова рухнул обратно. Радар сидела рядом с его креслом, постукивая хвостом.

— Чарли? Это действительно ты?

— Это я, папа.

На этот раз ему удалось подняться на ноги. Он плакал. Я тоже начала плакать. Он побежал ко мне, споткнулся о столешницу и упал бы, если бы я его не подхватил.

— Чарли, Чарли, слава Богу, я думал, ты мертв, мы все думали, что ты...

Он больше не мог говорить. Мне нужно было многое ему сказать, но прямо сейчас я тоже не мог говорить. Мы обнялись над Радар, которая стояла между нами, виляя хвостом и лая. Я думаю, я знаю, чего ты хочешь, и теперь у тебя это есть.

Вот твой счастливый конец.

Эпилог

Заданные вопросы и ответы на них (По крайней мере, некоторые). Последняя поездка в Эмпис.

1

Если вы думаете, что в этой истории есть места, где не похоже, что их написал семнадцатилетний юноша, вы будете правы. Я вернулся из Эмписа девять лет назад. С тех пор я много читал и писал. Я окончила Нью-Йоркский университет с отличием со степенью по английскому языку. Сейчас я преподаю в Колледже свободных искусств в Чикаго, где провожу хорошо посещаемый семинар под названием «Миф и сказки». Меня считают довольно яркой личностью, в основном из-за расширенной версии эссе, которое я написал, будучи аспирантом. Оно было опубликовано в «Международном журнале юнгианских исследований». Зарплата была приличной, но критический кредит? Бесценный. И вы хотите верить, что я процитировал некую книгу, на обложке которой была изображена воронка, заполняющаяся звездами.

Приятно это знать, скажете вы, но у меня есть вопросы.

Ты не единственный. Я хотел бы знать, как проходит правление Доброй королевы Лии. Я хотел бы знать, остаются ли серые люди все еще серыми. Я хотел бы знать, все ли еще ревет Клаудия из «Галлиена». Я хотел бы знать, был ли заблокирован путь в этот ужасный подземный мир – логово Гогмагога. Я хотел бы знать, кто позаботился об оставшихся ночных солдатах, и присутствовал ли кто-нибудь из моих товарищей по заключению из Дип Малин на их кончине (вероятно, нет, но человек может мечтать). Я даже хотел бы знать, как ночные солдаты открывали наши камеры таким образом, просто протягивая руки.

Я полагаю, вы хотели бы знать, как поживает Радар. Ответ очень хороший, спасибо, хотя она немного сбавила обороты; в конце концов, для нее тоже прошло девять лет, что делает ее чертовски старой для немецкой овчарки, особенно если сложить ее старую жизнь и ее новую вместе.

Вы хотели бы знать, рассказал ли я своему отцу, где я была эти четыре месяца. Ответ — если я могу позаимствовать выражение лица одного маленького ребенка, тянущего санки, – да. Как я мог не сделать этого? Должен ли я был сказать ему, что какое-то чудодейственное лекарство, полученное в Чикаго, превратило Радар из пожилой собаки, страдающей артритом, на пороге смерти в крепкую и жизнерадостную немецкую овчарку, которая выглядела и вела себя как четырехлетняя?

Я не рассказал ему всего сразу, там было слишком много всего, но я был откровенен с ним об основах. Я сказал, что существует связь между нашим миром и другим. (Я не называл это Эмписом, просто Другим, так я называл это, когда впервые пришел.) Я сказал ему, что добрался туда из сарая мистера Боудича. Он внимательно выслушал меня, а затем спросил – как вы, конечно, догадались, – где я был на самом деле.