Сказка – ложь…

Когда ворота, наконец, распахнулись перед королевскими посланниками, их ожидали раскалённые добела камни в купальне, сияющий чистотой зал, пылающий в очаге огонь, сытная еда, сладкое заморское вино, несколько бочонков отменного пива, а их лошадей – чистые стойла и свежий ячмень. Всё это они приняли с великой охотой, половину ночи пили да развлекались, пользуясь мачехиным гостеприимством куда усерднее, чем той хотелось бы, но она, конечно, и слова им поперёк не сказала, только улыбалась так, что едва щёки не лопнули. Обе сестрицы присутствовали на том застолье, подносили гостям лучшие куски, подливали выпивку в чаши, стреляли по сторонам глазами, обе красные от смущения, и довольные мужским вниманием. Мачеха только сердито шипела на них всякий раз, как одна или другая оказывались рядом, и я, надо сказать, впервые в жизни была с ней согласна. Что за глупые гусыни! Нацелившись на сына самого короля, таять от ухмылок вассалов!

До меня, к счастью, никому дела не было, по крайней мере, я так думала. Прижавшись к тёплому собачьему боку, я наблюдала за происходящим из своего тёмного угла и была уверена, что никто из гостей меня даже не заметил. Однако же, когда утром бледные от волнения сестрицы уже устроились в крытой повозке, кутаясь по самые носы в свои меха, старший из посланников, рыжий хитроглазый верзила по имени Киган, вдруг потребовал привести третью девицу. Мачеха от такого заявления едва чувств не лишилась, но быстро взяла себя в руки. Начала отнекиваться, мол, не поймёт она, о какой такой девице тот толкует, у неё лишь две дочери, вот они обе, каждая – сокровищница красоты и добродетелей. Да только рыжего не так просто было с толку сбить.

Пока мачеха перед ним певчей птицей разливалась, он ей даже не возражал, лишь смотрел этак, с прищуром, да усмехался в усы, и под этим взглядом всё тише звучал её голос, всё сильнее в нём слышалась дрожь, пока, наконец, не оборвалась мачехина лживая речь на полуслове. «Девка», – рыкнул Киган, —«Чумазая. Вся в рванье. Веди сюда или сам найду». Тут уж мачехе ничего не оставалось делать, стиснув зубы подчинилась она приказу, ведь рыжий верзила говорил и действовал от имени короля. Я не стала ломаться, сама вышла к ним во двор из-за амбара, откуда наблюдала эту сцену, под перешёптывания и тихие смешки молча забралась в повозку, да устроилась подальше от сводных сестёр. Те сморщились при виде меня, словно неспелых терновых ягод наелись, но возразить или вслух возмутиться не посмели, только носы демонстративно закрыли. Ну да мне до их кривляний дела уж не было. С каждой кочкой на промёрзшей дороге я приближалась к своей цели!

4 кружка.

Что говоришь, приятель? Да, всё верно, сыну короля пришлось в те дни несладко… Только ты его особенно не жалей. Я тебе вот что скажу, он это заслужил от и до! Каждая попорченная им девица со мной бы согласилась, каждый безымянный младенец, зачатый по его милости, уж поверь! И если ты думаешь, что заклятье Королевы Фей чему-то его научило, то сильно ошибаешься! А, впрочем, не стану забегать вперёд. Ты слушай, не зевай, сам скоро поймёшь, что к чему.

Так вот, едва добрались мы до королевского двора, тут же повели нас в просторную залу, где в прошлый мой визит давали пир. Смотрю, а там битком девиц, просто плюнуть некуда! Все как одна при полном параде – в богатых плащах, нарядных платьях, косы разных оттенков золота сияют так, что ни лампы, ни факелы не нужны, а от украшений звон стоит, будто не девы нежные в зале с ноги на ногу робко переминаются, а воины в поединке сошлись. Со всего королевства съехались красавицы, чьи родители мечтали попытать удачи и выдать дочь за королевича, парочка даже из соседних земель была, куда успела молва о чудесном этом сватовстве докатиться.

Сёстры мои враз спесь подрастеряли, даже мачеха, что всю дорогу их подбадривала, сперва стушевалась. Ещё бы! Они-то думали им сейчас золотое яблочко само в руки упадёт, а тут такой щелчок по носу!