Сказка про драконью шкуру

Сапожник оказался живехонек, только волосы у него на голове сгорели начисто, словно корова языком слизнула. А бедолага Восьмой рыцарь спекся в своих доспехах, как цыпленок-гриль в фольге, напрочь — только перекатывались в пустых латах его обуглившиеся кости. Отважная девушка послушала их сухой стук и разрыдалась.

— Бедная Мария! — вполголоса, но так, чтобы рыцари слышали, вздохнула кругленькая женщина с лицом, похожим на тарелку пшенной каши, так густо оно было усеяно веснушками. — Снова ей не повезло. Выжил бы рыцарь, стал бы ей мужем.

— Это у нас обычай такой, — пояснила старушка в надвинутом на глаза платке. — Спасенный в знак признательности должен на спасительнице жениться. А Мария себе дважды себе мужей выспасала. Год назад охотника от медведя отбила, но он смалодушничал и в рекруты подался. А на прошедшую пасху она остановила разъяренного быка как раз в тот момент, когда он чуть не поднял на рога Кондрашку-пастуха. Так этого Кондрашку ее братья до сих пор по всему государству разыскивают. Сбежал, подлец, прямо из церкви.

— И чем Мария ему плоха оказалась? — вздохнула дородная баба с ведром. — Умница, красавица и работница — лучше не придумаешь. А как она снопы вяжет! Со всей округи народ съезжается на это посмотреть. Эх…

— Смотреть — смотрят, а в жены не берут, — снова втерлась старушка. — Опасаются. Уж больно нрав у нее горячий и сила богатырская. Она как-то раз во время пашни на коня рассердилась, стукнула его кулаком промеж глаз, а он и с копыт долой.

Девятый рыцарь дальше уже не слушал. Он как только увидел Марию, подобно божественной саламандре, из огня выступающую, понял, что наконец-то встретил свою судьбу. Именно о такой девушке он и мечтал вся свою жизнь, с которой ни на дракона, ни на вражье воинство пойти не страшно. За себя ему опасаться нечего было: его голова в рыцарских турнирах закалилась, словно камень, ни один великан не сотрясет. И коней у него так много, что Мария и за всю жизнь не перешибает. В общем, он, не откладывая дела в долгий ящик, встал перед красавицей на правое колено и сделал ей предложение руки и сердца. А Мария слезы рукавом утерла, посмотрела на Девятого рыцаря удивленно и, убедившись, что он не шутит, с радостью согласилась. Тут же подскочили ее братья и, как были с ведрами, лопатами и топорами, окружили жениха плотным кольцом. Так на всякий случай. А то лови его потом по всему государству…

Дальше рыцари ехали вшестером, и каждый, как водится, о своем думал.

— Эх, хороший обычай в этом государстве заведен, — вздохнул Четвертый рыцарь. — С таким обычаем жить можно. К примеру, если бы наша принцесса горела или, скажем, тонула, я бы ее всенепременно спас. А она бы за это за меня замуж вышла…

— Ага, — подхватил Седьмой рыцарь. — А если бы ты тонул, а принцесса тебя спасла, то ты бы на ней из благодарности женился.

— А если бы на нашу принцессу напал дракон, — подхватил Пятый рыцарь. — Я бы раскромсал его на куски.

— И на принцессе женился бы? — насторожился Четвертый рыцарь.

— А что? И женился бы. Чем плохо на принцессе жениться?! К тому же потом, когда принцессы тяжело занемогают и умирают в расцвете своей красоты, их мужья королями становятся. А я, пожалуй, не прочь стать королем.

— Так ведь, чтобы королем стать, еще овдоветь надо, — удивился Третий рыцарь. — А принцессы обычно до-о-олго живут, по статистике лет до ста, в то время как принцы едва до тридцати пяти дотягивают.

— А, это не проблема, — отмахнулся Пятый. — На то у меня собственный алхимик имеется.

— Всего один алхимик? — засмеялся Третий рыцарь. — У нашей принцессы их два десятка! Видели два года назад на похоронах ее батюшки, Гира Четвертого, толпу замысловато одетых старичков? Кто в чалме, кто в халате с звездами, кто на коврике из гвоздей? Так это они и были. Говорят, лучшие специалисты со всего света. И куда тебе с одним чахлым алхимишкой соваться в короли!

— Да как ты смеешь, негодяй! — возмутился Пятый рыцарь. — Разговаривать так со мной, отпрыском древнего рода! Ты, сын простого гончара!

— Простого не простого, а когда твой знатный папенька в бархатном камзоле за троном отирался, мой отец победил великана Оглоеда и спас все государство от разорения.

— Ха! Нашел чем хвалиться! — не успокаивался Пятый рыцарь. — При дворе говаривали, будто Оглоед сам дух испустил, от старости, а твой папаш только и преуспел, как уже с мертвого великана голову снять да в глиняном горшке королю доставить.

Слово за слово, не успели прочие рыцари опомниться, как Третий с Пятым сцепились, не на смех, а на совесть — чисто по-рыцарски: кони храпят, металл бряцает, мечи со свистом рассекают воздух и, сталкиваясь, высекают холодные искры. И спустя мгновение Третий рыцарь, размахнувшись, рубанул по плечу Пятого, нанеся своему врагу смертельную рану, и сам упал на землю, напоровшись на копье.