Сказка про драконью шкуру

Долго ли коротко ли он ехал, и вывела его дорога к одинокому домику в лесной чаще. «Это хорошо, — подумал рыцарь. — Раз домик, значит, там есть люди. А раз есть люди, значит есть и пища». И только так подумал, как из домика потянуло ароматом жаренного на углях мяса. Так потянуло, что у Десятого рыцаря в животе заурчало. Он спешился, привязал коня и постучался. Открыл ему дверь ветхий старичок в таком же ветхом, как и он сам, тулупчике.

— Чего тебе надобно, путник? — спрашивает.

— Пусти меня, уважаемый старче, в твой дом переночевать. А то путь мой был долог и опасен. Я умираю от голода и усталости.

— Отчего же не пустить? Входи, добрый человек. В моем доме и тепла и хлеба хватит.

Вошел рыцарь в избушку и чуть не упал, ослепленный неземным сиянием. Смотрит, а внутри избушка вся зеркальными шкурами увешана. И оттого все в домике так и переливается, так и горит.

— Откуда это? — спросил потрясенный рыцарь. — Неужели ты, старик, столько зеркальных драконов переловил?

— Да, нет. Что ты! Разве ж его поймаешь! Зеркальный дракон с башню ростом! А зубы у него — каждый как турецкая сабля. Никто не может его победить. Просто он линяет два раза в год и сбрасывает шкуру тут неподалеку. А я подбираю. Хорошая вещь, драконья шкура! И тепло от нее, и светло и мухи дохнут.

— А не мог бы ты мне, старче, одну шкурку продать?

— Зачем же продавать? Мне деньги ни к чему, я все равно из своей глуши не выбираюсь. Золота и драгоценностей мне и даром не надо — бесполезные это вещи: ни свет от них, ни тепла, и даже мухи не дохнут. Бери так, раз у тебя нужда есть. А я себе еще найду.

Обрадовался рыцарь неописуемо. Даже про усталость и голод забыл. Приторочил шкуру к седлу и поскакал в свое родное королевство.

«Ну, — думал. — Повезло мне несказанно! Теперь и орден алмазной звезды, и замок. И больше до конца своих дней не покину его надежных каменный стен. Буду мемуары писать. И опишу, не жалея высокого слога, и коварное нападение разбойников, и тот ужасный пожар, унесший жизнь отважного рыцаря, и битву со сторукими великанами, и, наконец, историю драконьей шкуры. Постой-ка… Это как же в моих мемуарах писать, что шкуру мне старикашка подарил? Это как-то не рыцарственно получается. Напишу-ка лучше, что я этого дракона в честном бою победил, голову его саблезубую срубил и шкуру сдернул легко, как перчатку. Точно. Так и напишу. И книга моя станет жемчужиной рыцарского романа. И будет лежать на видном месте в каждом доме всех окрестных королевств. Погоди-ка… А как же быть, если старикашка этот мою книгу прочтет? Прочтет и возмутится? И начнет всем направо и налево рассказывать дурацкие басни, будто шкуру я не в смертельном бою добыл, а он мне ее подарил. Ну, нет. Так дело не пойдет!»

Десятый рыцарь решительно развернул коня, вернулся к домику в чаще, убил старика, а заодно и пообедал.

А дальше до своего королевства он добрался без приключений. Потому что все опасные места уже знал и старательно их объезжал. А Зеркально озеро объехал с особенной тщательностью, по горному хребту. И с высоты хребта увидел на озере девичью фигурку в белом платье. Девушка сидела на берегу и смотрела в воду, а в глубине вокруг ее отражения резвился и выписывал круги Зеркальный дракон. Посмотрел на них рыцарь и немного загрустил, как грустил всегда, когда видел безмятежно счастливую влюбленную пару.

— Ах, какая прелесть! — воскликнула Прекрасная Принцесса, когда Десятый рыцарь расстелил у нее под ногами сияющую, как летний день, шкуру. — Какое волшебство! — восхищалась она, скользя по гладкой поверхности шкуры своими парчовыми туфельками. — Ни у одной принцессы такого нет! Эй, рыцарь, скажи, а ты можешь еще таких шкур достать?

Рыцарь вспомнил про лесную избушку, увешенную зеркальными шкурами и прямодушно ответил:

— Могу, ваше высочество.

— Ах так! Стража, немедленно отрубите ему голову! Хочу, чтобы только у меня была такая шкура. Слышите, чтобы больше ни у кого! Только у меня!

Стражники тотчас схватили рыцаря и казнили его во дворе замка.

А Прекрасная Принцесса села на трон, достала из резного ларчика персик и вонзила в него свои хорошенькие зубки, и сладкий персиковый сок полился у нее по подбородку и брызнул на замысловатую вышивку платья, испачкав золотую ткань. А тут еще солнце скрылось за тучей, и шкура враз померкла и стала похожа на разлитую под ногами ртутную лужу.

— Фи, как неинтересно и скучно, — подумала Прекрасная Принцесса. — Никуда это все не годится. Разве может этот половичок сравниться с бриллиантовым платьем дурочки Ниазауры. Или со струящимся, как горный ручей, золотым париком хабалки Маривель. А шкура Золотого дракона, поди, и без солнечных лучей горит и переливается, горит и переливается. И все-все вокруг заливает золотым сиянием. Вот бы мне из такой шкуры плащ сшить!

Принцесса, как известно, была не из тех, кто откладывает свои капризы до дня рождения. Потому она тут же созвала заседание кабинета министров и в двух словах описала возникшую проблему.