Сказки и легенды пушкинских мест

И с ним поехали товарищи, тоже купеческие дети; поехали за границу за разными товарами. Ну, приехал на остров, начали приниматься за дело. Как подходить к змею, цервь[18] не допушшат их. Оне начали валить веники. Цервь начал есть веники. Оне стали пробираться к змею. Подошли к его жилью, где там он, в норе што ли, жил, и начали ему валить уголь в нору. Потом нацали мехами дуть. Змею дошел жар, ему там стало тошно жить. И по этому слуцаю змей вынес шесть камней. Этот целовек полуцил эти камни и, знацит, ушли от змея.

Ушли, потом нача́ли после этого кирпичи делать. Ну, сделали кирпичев, и он эти шесть камней заделал в кирпичи. Потом дали эти кирпичи он взял себе и хранил их, а потом наделал пустых. Нагрузил их будто не простоя судна, а для близиру. Нагрузились, поехали домой обратно. Он поехал с кирпичами, и

протчие товарищи те едут из иностранных земель, везут товары. И стали перходить судно на судно, по-товарищески: хто што везет. И эти товарищи над ним насмех стали кирпичи в воду бу́ркать. „Кирпичи, говорит, недороги. Мы тебе заплатим. Вот все кирпичи у нево перекидали с судна. Приехали к берегу там, к дому. Тесть встречает, и тех отцы встречают.

У тех много товаров, а у этого нет ничего. Тесть испужался. „Пропали, говорит, мае́ деньги“. А зять говорит: „Нет, ваши деньги не пропали. Они у меня покидали кирпичи, а вот шесь кирпичеф я храню. Вот, говорит, пойдем заявим в суд, што у меня судно кирпичеф выкидали. Как суд обсудит это дело? Вот, говорит, те они у меня перькидали, а вот шесть кирпицоф я храню. Вот посмотрите, говорит, оцените, чево оне стоют?“ Ну, пришли, значит, они в суд. „Посмотрим, говорит, какие у тебя кирпичи!“ — „Закройте, говорит, все окна в этом здании“ Он взял церез коленку разломил кирпиц, — значит, просветило от этово камня в темном здании, прямо сидеть невозможно, как провосия́ло. „Ну вот, знацит, говорит, оценяйте, цаво оне стоют. У меня цело судно было таких кирпицей“. Стали оценять. У них товару-то и нехватило с ним разделатца. Вот, знацит, он их и одурил. Тесть-от рад, а те испужались. Вся.

№ 52. ПРО СОЛОМОНА

Царя-то назвать я не могу, какой был царь. Знацит, она, царица его, пригуливала с цужими мужьями. Пришло время, родила сына и понесла ево подкинуть кузнецу. Зарыла в омёт в солому на гумне́ и ушла.

Кузнец утром приходит за соломой. Стал теребить солому вилами-ти, он и крицит: „Кузнец, тихонько, глаз выткнешь!“ Потом он — кузнец — послушал: „Кто это крицит, голосует?“ Он опять ткнул вилами. Тот опять крицит: „Тихонько, глаз выткнешь!“ Третий раз задел и ево вытащил из соломы-ти. „А, говорит, тут вон што!“ Он взял этова ребенка и отнес домой.

И был [у него] свой сын рожден неподалеку, и возрастали они оба. И ему имя так и нарекли Соломон. В соломе найден, так Соломоном и звали.

Стал возростать этот Соломон. Достиг там годов до семи или дальше как, стал ходить на улицу с рабятами. И стал рабят учить по-военному: расставлять в шеренку и командовать маршировку им. Ну, стал уцить их: кому руку ото́рвет, кому голову ото́рвет. На другой раз рабяты — тот говорит: „Я буду царь“, другой говорит: „Я буду царь“. „Вот, давайте, — он говорит, — хто лягушек в озере уймет крицать, тот будеть царь“. Поставили шеренкой. „Ну, криците, говорит, с краю и до краю, што, лягушки, молцать“. Все прокрицали — лягушки не слушают. До него ряд дошел, он закрицал — лягушки замолцали. „Вот, говорит, вы не хотите меня слушать. В озере лягушки и те меня слушают“.[19]

Эти жалобы дошли до царя: што вот так и так мальчик такой-то поступает. Царь, знацит, „постой“, говорит, „это целовек не простой“. Стал замецать, што это сын мой, сам про себя думает.

Вот и стал царь испытывать: присылать эти загадки.[20] Вот пригнал им быка три, или как-ли.[21] „Вот, кузнец, прими этих быков, вот к такому времю накопи столько масла“. Кузнец асумнился об этим, а сын Соломошка: „Не сумлевайся, говорит, батенька. Крыци мясников, и будем есть их“. Зарезали, поклали в кадушку и едят да едят. К назнаценному времю приходит от царя посланник. Приходит, стук под окошко: „Кузнец, говорит, дома?“ — „Нет, говорит“. — „Где он?“ — „В бане“. — „Што он там делат?“ — „Ро́дит, говорит“. — „Што ты, говорит, дурак, рай мужики родят?“. [Он] ему отвецает: „Рай от быков масло копят?“ Это, знацит, ответил; слуга царской ушел. Царю сказыват: „Там вот так ответили“.