Сказки комнатных растений

– Что за глупость? Какой папоротник? Никакой это не папоротник. Пальма как пальма, маленькая только, – бабушка вытерла белые от муки руки о фартук. – Конечно, уж не такая, как в пустыне Сахара, под тридцать метров. Но самая настоящая.

– Она ведь у нас давно!

– Давно не давно, но второй год живёт. Растёт только плохо.

– Плохо?

– Медленно.

Мы с бабушкой отправились в кабинет деда. Пальма сидела в кадке у самой двери, раскинув свои, похожие на тёмно-зелёные перья диковинной птицы листья.

– Протри-ка с листьев пыль, – сказала бабушка, – пока я пирог пеку.

Я взяла губку, маленькое вёдрышко с водой и села рядом с кадкой.

«Интересно, а на нашей пальме финики когда вырастут?» – подумала я.

Только я хотела прикоснуться влажной губкой к листу, как увидела на нём знакомую девочку.

– Не намочи меня, – недовольно сказала Глупость.

Зажмурив глаза, я даже подпрыгнула от радости: «Путешествие! Будет новое путешествие!» Как только появлялась Глупость, начинало происходить что– то сказочное.

– Здравствуйте, девочки, – не заставил себя ждать голос Пальмы.

– Здравствуй, Пальмочка!

– В путешествие?

– Да! – крикнула я.

– Тогда посильней качни мой лист!

Я качнула лист, на котором сидела Глупость, и всё замелькало перед глазами.

– Песочек-то жёлтый! – услышала я бодрый голос Глупости. – Так! Я здесь на пять минут, не знаю, как вы. Не собираюсь тут засохнуть.

Открыв глаза, я увидела голубое небо, которое на горизонте превращалось в белую полосу. А кругом пески, пески, пески. Они громоздились ярко-жёлтыми холмами и обрывались чёрными тенями. Дунул слабый ветерок, песчинки побежали, как живые, перебрались на новое место и замерли.

Жар шёл отовсюду: сверху, снизу, сбоку! Пекло солнце, песок был раскалён, и ветер дул горячим воздухом.

– Фуф! Пустыня! – прошептала я.

– Прячьтесь под мои листья.

– Нам ещё повезло. Смотри, как много пальм вокруг. Они дают тень и спасают от жары.

– Что-то тут не так, – заговорила Глупость, прячась под лист. – Где твои колючки там, утолщения, опушения, чтобы не высохнуть?

– Мне они не нужны. Ведь всё это необходимо тем растениям, которые испытывают недостаток в воде. Вот они её и удерживают разными способами.

– А как же ты? Разве ты в пустыне не испытываешь этот самый, как его… Недостаток воды?

– Мои корни пьют грунтовую воду, которая подходит близко к поверхности. Такие места в пустыне называют оазисами. А меня называют царицей оазисов. Мне не нужна защита от испарения. Я испаряю столько, сколько хочу.

Я стала внимательно разглядывать финиковые пальмы, живущие в оазисе. Они были высокими с красивыми длинными стволами. Веер огромных четырёхметровых листьев раскинулся серо-зелёным шатром на самой вершине ствола. Я решила пересчитать все листья, но вскоре сбилась со счёта. Пальмы царственно выгибались и медленно раскачивались.

– А царицей-то тебя почему назвали? За рост? – спросила Глупость, жуя финик.

– Думаю, всё-таки за дело. У местных жителей, кроме меня и песка, ничего больше нет. В одной старинной книге было написано о восьмистах одном способе использования пальм людьми.

– И как же, интересно? – спросила Глупость.

– Из моей древесины и листьев делают стены, крыши домов. Ствол идёт на мебель и кухонную утварь. Финики и пальмовый сок – на еду, питьё и лекарства. Местные жители научились делать из финиковых пальм одежду, обувь, лодки, луки, гарпуны, верёвки, циновки, мешки, корзины, паклю для набивания матрацев. Нечасто, но используют меня даже как топливо.

Я слушала Пальмочку, а сама смотрела по сторонам. Всё здесь было диковинно. И величественные живые пальмы среди мёртвого горячего песка, почти чёрные тени жёлтых песчаных холмов, но самыми удивительными были, конечно, огромные гроздья фиников под листьями. Никогда ничего подобного я не видела! Гроздья были из крупных, мясистых, полупрозрачных, словно наполненных мёдом фиников!

– Сколько у тебя фиников? Да какие крупные! Вкусные, наверно? – не успела сказать я, как Глупость уже полезла срывать новые плоды.

Я потянулось остановить её, но Пальма сказала:

– Пусть срывает, не жалко. У меня сейчас двести килограммов фиников созрело. С каждым годом фиников появлялось больше и больше. Сейчас их столько, сколько может быть при самом хорошем урожае у нас, пальм.

– А сколько тебе лет?

– Мне уже пятнадцать лет.

– А бабушка говорит, что ты плохо растёшь!

– В комнате я расту медленно. Но здесь, у себя на родине, когда температура тридцать два градуса, я начинаю вытягиваться к солнышку.

– А если температура выше или ниже?

– Тогда расту, но медленнее.

– А когда ты цветёшь? Голова от твоего цветения не болит? – спросила Глупость, запихивая в рот финик.

– Цвету я в феврале, и голова от аромата моих цветов не болит. А почему ты спрашиваешь, Глупость?

– У Глупости сильно голова болела, когда цветочки алоэ появились.

Пальма не успела ответить. Из-за песочного холма вышел верблюд, за ним ещё и ещё! Они шли вереницей, ступали важно. На верблюдах сидели люди и радостно перекрикивались.

– Это караван. Люди радуются возможности передохнуть в тени моих листьев, напиться воды и отведать вкусных плодов.