Сказки народов СССР

Однако фантастика и вымысел в сказке вовсе не означают, что она лишена реальной основы, что она возникла вне всякой связи с жизнью народа. В сказке, быть может, в большей степени, чем в других произведениях фольклора, выражены чаяния и стремления трудового народа, его извечная мечта о лучшем будущем, о социальной справедливости, свободном и обеспеченном существовании, об освоении и преобразовании природы.

Реалистическую основу чудес волшебно-героических сказок подчёркивал А. М. Горький. Он слышал в них отзвуки работы древних людей над приручением животных, над изобретением орудий, облегчающих труд. «Уже в глубокой древности, — говорил А. М. Горький, — люди мечтали о возможности летать по воздуху, — об этом говорят нам легенды о Фаэтоне, Дедале и сыне его — Икаре, а также сказка о «ковре-самолёте». Мечтали об ускорении движения по земле — сказка о «сапогах-скороходах»… Мыслили о возможности прясть и ткать в одну ночь огромное количество материи, о возможности построить в одну ночь хорошее жилище, даже «дворец», то есть жилище, укреплённое против врага; создали прялку, одно из древнейших орудий труда, примитивный, ручной станок для тканья, и создали сказку о Василисе Премудрой» ^[1].

Сказка — не только занимательный рассказ о приключениях героя. В ней прямо или косвенно находят своё отражение история народа, его жизнь и труд, его борьба с угнетателями. Мало того, сказка поучает — и в этом её огромное воспитательное значение. Через столетия сказка донесла до нас незыблемые моральные устои народа. Сказка учит познавать жизнь и в то же время прививает такие благородные черты, как трудолюбие, мужество, проповедует справедливость, правдивость, доброту, любовь к родине.

Народы Советской страны создали замечательные образцы сказочного творчества. На первый взгляд сказки, включённые в этот сборник, заметно отличны друг от друга. В них изображены разные природные условия, различные трудовые навыки и черты материального быта. Так, если в русской сказке крестьяне «работали, землю пахали, холсты ткали, в праздники хороводы водили» («Никита Кожемяка»), то в эвенкийской сказке «Собака и человек» изображён суровый быт таёжных охотников-кочевников.

В каждой сказке отражаются национальные черты, присущие народу. Национальное своеобразие сказок выступает в пейзаже, характере образов, в сюжетах, специфике быта и исторического пути того или иного народа. В этом заключается познавательное значение сказочного искусства.

Но в сказках разных народов есть и общее, что объединяет и сближает их. Это, прежде всего, единое мировоззрение трудящихся масс, уважение к труду, ненависть к угнетателям, свободолюбие.

Сказка и сейчас живёт в народе. Её охотно слушают не только дети, но и взрослые.

Возникают и новые сказки. Примером может служить замечательная белорусская народная сказка «Ленинская правда», в которой нашёл своё логическое завершение извечный сказочный мотив поисков счастья. Рабочие и крестьяне нашли свою народную правду в бессмертном ленинском учении о революции и построении нового, коммунистического общества.

НИКИТА КОЖЕМЯКА

У светлого Днепра на широких холмах стоял древний Киев-город, всех русских городов краше, всех русских городов богаче.

Век за веком жили в нём русские люди. Работали, землю пахали, холсты ткали, в праздники хороводы водили да брагу варили. А девушки-киевлянки как навьют, бывало, венков из цветов полевых да как пойдут в этих венках с песнями к светлому Днепру в весенний день, — у каждого глаза разбегутся: и старый, и малый на их красу любуется. А про молодцев — богатырей киевских — далеко по свету слава бежала: не боятся, мол, они ни ворога злого, ни зверя рыскучего, ни гада ползучего. Нет на свете их стрел быстрее, их мечей острее.

Жили киевляне, поживали, горя не знали. А горе-то и налетело чёрною тучею.

Повадился летать в город страшный змей. Тело у змея в чешуе зелёной, хвост, словно вьюн, извивается, а на шее сразу три головы сидят. Глаза пламенем жгут, пасти огнём пышут, на лапах — когти железные. Как налетит змей на город, — всё небо чёрными крыльями закрывает, свету дневного не видно. Летит змей, ревёт:

— Не стоять городу Киеву над Днепром-рекой. Всех огнём спалю, всех в пыль стопчу. А коли хотите в живых остаться, так умейте меня, змея, принять да угостить. Буду я к вам раз в месяц прилетать, на гору опускаться, по красной девушке поедать:

Заплакали люди киевские, затосковали. Жалко им своих дочерей змею на съедение отдавать. А не дать — напустит змей на Киев огонь-пламень, сгорит город — и весь народ с ним.

И стали жители каждый месяц выводить за город на гору по девушке. Привяжут её там цепями к дубу старому, оставят и уйдут. А змей прилетит ночью и съест её.

Так он всех девушек киевских поел. Осталась одна царская дочка.

Заплакали, завопили в царском дворце. Нарядили царевну-красавицу в золотые уборы, в шелка да в парчу и повели к старому дубу.