Сказки (не) на ночь

Сдавленный писк сзади привлек мое внимание. Эйприл зажмурила глаза, и вдобавок закрыла еще и уши, причем ладонями, для достоверности. Изящное серебряное кольцо блеснуло на ее пальце лучами уходящего за горизонт солнца.

– И ты тоже?!

Рассердившись то ли на себя, то ли на подруг, то ли на незнакомцев, которые не открывались только мне, я рванулась вперед и зарычала на ту девушку, у чьего столика мы стояли всё это время:

– ОБЪЯСНИ МНЕ, ЧТО ЗДЕСЬ ПРОИСХОДИТ?!

Я потянула руки, чтобы схватить ее за плечи, скрытые под тканью бирюзовой блузки, и хорошенько встряхнуть, но меня отвлек протяжный и чуть ли не отчаянный скрип двери позади нас.

– Они вам не ответят.

Из кафетерия вышел мужчина лет сорока в строгом костюме. Про таких говорят, что «возраст им к лицу». Благородные черты делали его похожим на киноактера: густые брови, четко очерченные скулы. Он спокойно смотрел на меня, и под взглядом его светлых серых глаз я внезапно почувствовала себя неуютно, как нашкодивший котенок. Мне стало немного стыдно за свое поведение с полминуты назад, и я выпрямилась, стараясь сохранять нейтральное выражение лица.

– Но как же это… – я обернулась на подруг, заметив, что Эмили с отчужденным выражением лица вслушивается в разговоры посетителей. – Что они говорят?

– А вы не слышите? – преодолев расстояние между нами парой уверенных шагов, мужчина оказался совсем рядом со мной. Теперь он вкрадчиво и беспокойно всматривался в мои глаза, будто пытаясь найти ответ в них.

– Что вы… – я отшатнулась и поспешно отошла, возвращая комфортную дистанцию. – Нет. Я их не слышу. И я вообще перестала понимать, что происходит.

В глазах мужчины светился неподдельный интерес – неужели к моей скромной персоне? Я не стала об этом задумываться. Мои руки бессильно повисли: натянувшееся струной напряжение внутри меня лопнуло с громким хлопком, и теперь я чувствовала себя выпотрошенной, словно рыба на прилавке.

Незнакомец вздохнул, пряча истинное выражение своих глаз куда-то вглубь. Теперь в них не было ничего, кроме деловитости и строгости, совсем как в тот момент, когда он вышел из кафетерия.

– Я Александр, – он протянул руку для приветствия. Я крепко пожала ее, хотя моим первым порывом было отдернуть ладонь – его рука была просто ледяной, несмотря на хорошую погоду. – Когда-то совладелец этого места.

Александр кивнул на здание сзади него.

– Конечно, оно видало времена и получше, – улыбка мужчины вышла вымученной, почти бесцветной. – Но…

Дверь кафетерия снова открылась, оборвав его. В прошлый раз она распахнулась медленно, чуть ли не с достоинством, сразу демонстрируя характер выходящего, а сейчас ее практически выбили; дверь пролетела почти сто восемьдесят градусов и только чудом не слетела с петель. Появившийся на пороге парень (с ноги он ее открывал, что ли?) вывалился вальяжно, с рисованной небрежностью на очень молодом лице. Он едва ли был старше меня, но было в его внешности что-то отталкивающее; может, это впечатление возникло из-за его издевательски выгнутых бровей и скривившихся тонких губ… Он смотрел на всё свысока, как король смотрит на свои владения, где суетятся его мелкие поданные.

– О-о-о, – он расплылся в хищной улыбке, словно дикий зверь, заприметивший жертву. – У нас свежая кровь?

Подросток склонил голову с напускным почтением, но я только нахмурилась и сделала шаг назад. От его темных глаз, похожих на два камня черного кварца, это не укрылось.

– Я не кусаюсь. Только если ты не попросишь.

Окончательно выпав в осадок от такого знакомства, я захлопала глазами и необдуманно бросила взгляд на Александра, ища поддержки.

– Марк, прекрати, будь так любезен, – мужчина не заставил себя ждать и отчеканил каждое слово: сдержанно, но в то же время с силой и напористостью в голосе.

Тот дернулся, будто собирался отойти от двери, но передумал и остался на месте в последнюю секунду.

– Не занудствуй, – он снова показал идеально ровные зубы, оскаливаясь. – Они и так скучные, никакой крови от них не дождешься.

Александр, ничуть не изменившись в лице, снова повернулся ко мне. Взгляд светло-серых глаз переместился куда-то за мою спину. Прежде чем повернуться, я заметила, что его радужки сияют самым странным образом: столпы переливающихся серебристых искр то вспыхивали в них, то угасали, прячась в глубине. Это придавало его глазам какой-то магический вид, и я поймала себя на мысли, что мне сложно отвести взгляд – меня словно затягивало в их пучину.

– Я смотрю, вашей подруге нужна помощь.

Его голос подействовал, как пощечина. Ощущая себя так, будто меня чуть не ввели в гипноз, я подбежала к Доди. Она как-то незаметно для нас всех осела на пол, сползя по стенке кафетерия, и теперь баюкала руку. В чувство приводить не пришлось: подруга открыла припухшие глаза сразу же, как я приблизилась.

– Я… Я ее не чувствую, Лест. Я не чувствую свою руку.

С парочкой нецензурных ругательств – где-то на фоне фыркнул и рассмеялся Марк, точно зазвенели старые, ржавые колокола – я перекинула здоровую руку Дороти через свое плечо и с трудом подняла подругу на ноги.