Сказку заказывали?

Тело под моими ладонями было напряжено. Несмотря на собственные слова, Альберус продолжал находиться в выжидательной позиции, будто в любую секунду всё изменится в худшую сторону.

Закрыв глаза, постаралась сконцентрироваться. Я давно не пользовалась магией, как-то привычно было обходиться без неё. Да и воспоминания о последнем лечении не самые лучшие.

Некоторое время ничего не происходило, а после тьма начала расцветать белыми линиями под руками. С закрытыми глазами я могла видеть силуэт Лефтериса, то, как внутри него пульсировали и текли сотни белых линий.

И это было по дикому красиво, если бы не темные узлы, хаотично разбросанные по его телу. Особенно большое скопление находилось в районе груди. Они чем-то напоминали плотину, сдерживающую поток.

«Не отдавать, а забирать».

Кончики пальцев похолодели. Сердце учащённо забилось о рёбра, но вместо того, чтобы отступить, ч сделала шаг вперёд, нырнув в самый омут. Нужно захватить узлы и выдернуть, потянуть на себя изо всех сил.

Он напряжения начало сводить мышцы. Я старалась забрать эти черные узлы, давая возможность энергии течь дальше. Выдернуть с корнем, снести собственной магией. Дышать стало тяжело, невольно открыла рот, стараясь захватить как можно больше воздуха.

Боль запульсировала в висках.

Я понимала, что нужно прекращать, но не могла остановиться. Открыть глаза просто не получалось, словно нечто удерживало на месте, приказывая действовать до конца.

Внутренности скрутило в жгут. Боль ослепила, разносясь обжигающе горячей волной по всему телу, концентрируясь комом в животе. И в этот момент, когда состояние было критическим, а от падения в обморок останавливало лишь собственное упрямство, некто схватил за локоть.

Невидимая сила потянула назад. И я, ощутив неожиданную слабость во всём теле, послушалась, упав в чьи-то руки. На мгновение мир полностью померк.

— Ещё шаг, — переполненный злостью голос раздался совсем близко. — Один шаг, и ты мёртв.

— Данте, я сам не знаю, что произошло…

— Я всё сказал, — отсек князь. — Ты жив только потому, что я чту старые клятвы и потому, что между вами есть связь.

По ощущениям меня подхватили на руки и куда-то понесли. Если честно, хотелось открыть глаза и вступить в разговор, сказать, что Лефтерис действительно ни в чём не виноват. Он ведь не настаивал, это было моё решение.

Только вот слабость не давала даже веки поднять, что уж тут говорить о чём-то большем. И я, сжавшись в чужих руках, положила ладони на живот, стараясь дышать и успокоить настырную боль, что вызывала непроизвольные слёзы.

В какой-то момент вновь потеряла сознание.

Открыть слезившиеся глаза оказалось сложным делом, но выполнимым. Комната утопала в розовом цвете и тишине. Я лежала на чьём-то плече лицом к окну, но, что удивительно, боли не было. Просто звенящая пустота.

Это был сильный приступ. За всё время нашего с Цветочком путешествия мне не доводилось испытать такого ошеломляющего чувства беспомощности. Когда каждая мышца словно пронизана сотней иголок.

Насколько же сильно отравлен организм Лефтериса? Я ведь так и не смогла его излечить, хотя попыталась.

Шумно вздохнув через рот, опустила взгляд ниже. На животе лежала чужая рука, нежно поглаживая. От неё тянуло теплом и спокойствием. Я боялась заговорить первой, как и взглянуть в лицо князя. Несмотря на его нежность и заботу, он был зол.

Это ощущалось кожей.

Кажется, сейчас мне будет плохо, но уже с моральной точки зрения.

— Мне жаль, правда, — прошептала себе под нос.

— Я тебя предупреждал, — что ж, Данталион звучал больше устало, нежели зло.

Он ни на секунду не переставал гладить меня по животу, и это придавало больше сил и, если честно, стыда.

— Я знаю.

— Никогда не пробовала думать, прежде чем делать? Неплохая жизненная позиция, — и ведь непонятно, насмехался ли или серьёзно советовал. — Ты в своём мире такая же была?

Постаралась вспомнить все свои необдуманные поступки и… да, я всегда лезла на рожон, даже когда была предупреждена. Зачастую не получалось держать язык за зубами. В особенности бывали моменты, когда негодование переполняло.

Мама постоянно говорила, что когда-нибудь подобное поведение огреет хорошим таким оплехуом. И её слова всегда находили отклик. Так, в институте я крупно поругалась с одним из преподавателей, а после долго и нудно ходила пересдавать ему экзамен.

Впрочем, это нисколько не научило иному поведению.

— Отчасти, — протянула уклончиво. — Не знаю, к чему эта паника, всё ведь обошлось.

Добавить что-то ещё не успела. Мир перед глазами сделал сальто, и я даже вскрикнуть не смогла, как оказалась лежащей на постели. Данталион, нависающий сверху, выглядел строго. И если раньше можно было наивно полагать, что он не злился, то теперь всё встало на свои места.

Его глаза.

Они буквально светились изнутри.

Очень жутко.

— Ты можешь стать серьёзней?

Воздух вокруг загустел, в мгновение прекратив в достатке поступать в лёгкие. Я успела позабыть это жуткое чувство собственной никчёмности перед чем-то неизвестным. И ведь князь так ловко подгадывал моменты полного спокойствия.