Сказку заказывали?

Я чувствовала себя настолько паршиво, насколько мог чувствовать себя человек, упавший с двадцатого этажа и оставшийся в живых. Слабость, тошнота, навязчивая боль по всему телу и тяжесть в мыслях. Словно пережила тяжёлую форму ангины.

Спорить не было желания, как и ругаться. Хотелось тишины, спокойствия и к маме под бочок, как в детстве. Закрыть глаза, накрыться одеялом, спрятавшись от злого и жестокого мира.

Только сделать этого не получалось. Служанки что-то говорили, и хоть их голоса звучали негромко, в моей голове они взрывались сотней фейерверков. А перед глазами всё стоял Лефтерис.

И кровь.

Много крови.

Пусть я и не была так восприимчива к крови, не впадая в ужас и желание свалиться в обморок при каждом взгляде на неё, осадок остался неприятным. Всё увиденное настолько потрясло и не желало укладываться в точку зрения «привычности», что лишь сильнее разжигало боль.

Одно не давало покоя. Свербящая мысль, отравляющая рассудок.

— Что, — похрипела, горло драло от сухости, — что с Лефтерисом?

— У него дуэль, Ваша Светлость, — ответили с некой заминкой.

— С кем?

— С вашим супругом.

Вы когда-нибудь бегали после ужасной болезни? После того, как вы несколько дней подряд ложали с температурой под сорок и практически писали под себя, вскочить и побежать так, словно за вами сама смерть гонится? И я нет.

Но теперь кажется, знаю, каково это. Из собственных покоев, куда меня так галантно перетащили, вылетела прямо в ночной рубашке с голыми пятками. Слабость не то, чтобы полностью улетучилась, она продолжала проявляться в чёрных вспышках перед глазами и подгибающихся коленях.

Казалось, если я буду моргать на секунду дольше, то упаду и больше не встану. Никогда.

Если говорить на чистоту, конечная точка моего пути была не ясна. Продолжая не слишком хорошо ориентироваться в замке, я старалась довериться некой внутренней чуйке, которая в этом мире пока не подводила.

Каменные стены оборвались, толкнув тяжёлую дверь, вылетела наружу. Сильный ветер ударил в лицо, небо неспешно светлело. Шлёпая голыми пятками по пыльной дороге, толкнула плечом стражника, недовольно крикнувшего что-то в спину.

Лязг металла.

С тяжёлой отдышкой и жжением в лёгких я вывалилась на полигон, выхватив израненных мужчин, дерущихся, как казалось, насмерть. Эти выпады, подножки и перекаты. Вся их одежда была в крови и грязи, а на лицах застыло такое решительное спокойствие, что становилось не по себе.

— Прекратите! — постаралась крикнуть, но вырвался лишь хрип.

Никто не обратил внимания.

Данталион сделал выпад вперёд, практически протыкая плечо Альберус, но последний вовремя увернулся, пропуская острие в нескольких сантиметрах от себя. Отпрыгнул в сторону, парировал, но потерпел неудачу.

Их танец мог бы завораживать, если бы не вызывал такую жгучую боль в груди. Подорвавшись, сделала последний рывок, вклинившись меж них, как раз в тот момент, когда сабли разошлись, готовясь к следующему столкновению.

— Хватит! — прокричала, зажмурившись. — Пожалуйста, хватит.

Не знаю, что было в голове в этот момент. На какое-то мгновение стало всё равно. Железобетонное спокойствие удивляло своим присутствием. В последнее время боль столь часто посещала меня, что перестала быть чем-то страшным.

Если бы меня проткнули… что ж, сама дура, полезла. Однако этого не произошло. Всё вокруг словно замерло.

— Пожалуйста, — попросила тише, боясь открыть глаза, — прошу вас, — в глазах защипало, в груди разливалось острое чувство подступающей истерики. — Прекратите делать мне больно.

Адреналин потихоньку отступал.

Разом навалилась и слабость, и боль, и истерика. Не выдержав этого, позорно расплакалась, закрыв лицо руками и начав медленно оседать на землю. Этот чёртов водоворот тянул на самое дно, не давая ни малейшей возможности выплыть.

Сколько бы я не пыталась разобраться и что-то исправить, всё становилось лишь хуже. Никудышная из меня главная героиня.

Плюхнувшись на землю, попыталась стереть мокрые дорожки с щёк, но слёзы никак не желали прекращаться. Сколько бы я не пыталась успокоиться и вытереть их, это никак не помогало.

Хотелось провалиться под эту чертову землю и вернуться только после того, как верну самообладание. Через месяц другой, например.

Нечто тяжёлое и тёплое упало на плечи. От него пахло пылью и терпким потом. Некто сел рядом, осторожно дотронувшись до колена. Дрогнув, осторожно убрала руки от лица, сквозь слёзы разглядев лицо Лефтериса с достаточно длинным порезом на щеке.

— Знаешь, не слишком разумно влезать в чужую дуэль, — заговорил он иронично, — не задумывалась над тем, что у дуэлянтов может быть плохая реакция?

— Судя по всему, думать — это нечто ей не знакомое, — донёсся ядовитый голос Данталиона позади. — Чем больше за ней наблюдаю, тем больше это осознаю.

— Полагаешь? — наигранно удивился Лефтерис, взглянув на князя, прежде чем вновь посмотреть на меня. — Хм, верно, есть в ней нечто такое… кхм.

— Безрассудное?

— Да, но будем называть вещи своими именами. Просто глупое.

Я ошарашенно хлопала ресницами, слушая их обыденный разговор и совершенно ничего не понимая. Вот абсолютно.