Сказочное невезение

– Как минимум час мира и покоя, – возвестил он, зажигая длинную тонкую сигару. – Передай мне пепельницу, Конрад. Да нет, я думаю, часа три мира и покоя. Я слышал, что ужин будет из десяти перемен.

Двустворчатые двери снова открылись.

– Прендергаст, – произнес мистер Амос, – ваше место – в вестибюле. Туда и ступайте.

– Да зачем? – изумился мистер Прендергаст, возмущенно выпрямляясь. – Уж наверняка все, кто собирался приехать, уже приехали.

– Этого никто не знает, – возразил мистер Амос. – На подобные мероприятия всегда пытаются прорваться бедные родственники. Мы в Столлери гордимся тем, что готовы встретить их во всеоружии.

Мистер Прендергаст вздохнул – а точнее, застонал – и поднялся.

– И что мне прикажете делать, если вдруг какая-нибудь нищая кузина Марта или подвыпивший дядюшка Джим затеют колотить в парадную дверь? Не впускать?

– Руководствуйтесь доводами благоразумия, – проворчал мистер Амос. – Если оно у вас, конечно, имеется. Ну разумеется, вам надлежит проводить их в библиотеку, а потом поставить меня в известность. А вы, Грегор, Франсис и Конрад, как закончите, сразу ступайте в банкетный зал. Мне не нравится, с какой скоростью там обслуживают. Нужны лишние руки.

И вот следующие два с половиной часа я усердно трудился, поднося другим лакеям блюда, которые они ловко переправляли через элегантные плечи, и таскал мистеру Амосу бутылки, из которых он разливал вино. Манфред показал себя с лучшей стороны и раскокал всего одну тарелку, но мистер Амос не подпускал нас с Манфредом непосредственно к столу. Он сказал, что не может так рисковать. Зато под конец нам позволили разносить тарелки с сыром. К этому времени позвякивание серебра и гудение голосов притихли до слабого гула с редкими позвякиваниями. Мистер Амос отправил Эндрю обратно в главный салон готовить кофе. А когда я обнес гостей специальным вином для речей и тостов, меня отправили туда же.

Там уже суетились миссис Балдок и мисс Семпл, раскладывая на серебряных подносах аппетитные горки шоколада. Миссис Балдок не слишком твердо держалась на ногах. Мне даже показалось, что она пару раз икнула. Я вспомнил слова Кристофера в первый вечер – что, по его мнению, миссис Балдок любит приложиться к бутылке, – впрочем, она ведь только что проводила коктейль, так что уж там. Я попробовал стибрить одну шоколадку – для Кристофера. Никаких перемен не было уже много часов. Похоже, мистер Амос отключил все свои машинки, а значит, Кристофер застрял незнамо где еще на целую ночь… Но тут мисс Семпл шлепнула меня по протянутой к блюду руке и вернула к действительности. А именно – отправила носиться по огромной комнате, элегантно располагая подносы с шоколадом на столиках. Так что шоколадку мне все же удалось стибрить еще до того, как Эндрю кликнул меня расставлять целые батальоны крошечных кофейных чашек и бесконечные ряды крошечных рюмок.

Я думал о Кристофере, а потому сказал то, что мог бы сказать он:

– У нас тут что, кукольное чаепитие?

– Ликеры подают в маленьких рюмках, – великодушно объяснил Эндрю и показал мне на столик, заставленный круглыми бутылками, длинными бутылками, треугольными бутылками, плоскими бутылками, красными, синими, золотистыми и коричневыми бутылками – а одна была большая и зеленая. Он, видимо, подумал, что я совсем не разбираюсь в ликерах. Будь на его месте Кристофер, тот бы сообразил, что я просто шучу.

– Большие круглые бокалы – для бренди, – продолжал наставлять меня Эндрю. – Смотри не перепутай.

Не успел я придумать в ответ подходящую шутку в духе Кристофера, а в дальнюю дверь уже вплыла графиня – она говорила через плечо какому-то бородатому толстяку:

– Но это же Столлери, ваша милость. Невыдержанного бренди у нас не бывает!

Следом толпой шли остальные гости.

Миссис Балдок и мисс Семпл разом исчезли. Мы с Эндрю прикинулись мебелью. Гости постепенно рассредоточились по комнате, устроились на диванах и стульях. Мистеру Сейли этот маневр дался непросто. Он все пытался сесть поближе к леди Фелиции, но леди Фелиция неизменно вставала еще до того, как он угнездится, и с печальным, рассеянным выражением лица шла искать другой стул в другой части салона. Граф Роберт растворился в толпе. По крайней мере, рядом с леди Мэри, которая сидела рядом с матерью на позолоченном диване, его не было. Выглядела она даже красивее, чем раньше.

Потом появился мистер Амос. Он громко захлопнул двойную дверь, чтобы заглушить какой-то грохот снаружи – похоже, Манфред опять взялся бить тарелки, ведь остальные лакеи убирали остатки пиршества, – и поманил нас с Эндрю к столу, где стояли кофейные чашки. Дальше я только и делал, что разносил эти крошечные верткие чашечки. Запомнил только тот момент, когда принес кофе леди Мэри и ее матери. Когда я подошел к их дивану, мать как раз протянула руку за одной из шоколадок на столе. А леди Мэри зашипела на нее, тихо, но злобно:

– Мама! Тебе вредно!