Сказочное предложение

Нельзя так поступать! Но Алекс забыл почему. Он совершенно не владел собой, когда Флора смотрела на него вот так: нерешительно, с надеждой, и ее темные глаза блестели от желания.

Не стоит этого делать! Но Алекс отбросил эту мысль, чувствуя, что воздух между ним и Флорой словно замер, музыка зазвучала будто издалека, постепенно замещаясь звуками его пульса, в котором желание отбивало собственный ритм.

Алекс стоял, пожирая Флору глазами. Ему стоит лишь нагнуть голову…

Он помедлил, позволив этой отравляющей мысли овладеть его сознанием, а затем отступил, хрипло произнес: «Нам пора возвращаться» – и не оглядываясь покатился прочь.

Алекс чуть ее не поцеловал – это Флора знала точно. Она прочла это в его потемневших глазах, поняла по его неровному дыханию и перекатывающимся на скулах желвакам. Его рука крепче сжала ее плечи, и Флора подалась к нему. На этот раз нельзя было во всем обвинять спиртное.

Нет, Алекс Фицджеральд только что смотрел на нее так, словно Флора была его последней надеждой.

Разумеется, он тут же отвернулся и помчался прочь, словно за ним гнались все фурии ада. И все же он едва не поцеловал ее!

Но разве Флора не поклялась себе перестать по нему вздыхать? А он вдруг посмотрел на нее вот так – и все ее добрые намерения тут же растаяли, словно снег на солнце. Потому что во взгляде Алекса читалось не только желание – он словно заглянул ей прямо в душу.

Флора вздохнула и повернула кран. В ванну начала набираться вода. В этом было что-то порочное и одновременно расслабляющее: лежать обнаженной, окутанной лишь паром и ароматом душистых масел, посреди такой огромной комнаты. Оставалось надеяться, что Алекс не вернется раньше оговоренного времени.

«А что, если он все-таки войдет, пока я моюсь? – подумала Флора. – Посмотрит ли он на меня снова так же, как на катке? Или опять в ужасе отшатнется? Что-то с ним не то. Мне нужны ответы. Так больше продолжаться не может. – Она погрузилась в почти горячую воду, продолжая размышлять. – Одно дело – считать, что Алекс ко мне безразличен, но очень неприятно считать, что я ему противна. Интересно, что он думает обо мне сейчас? Кто его знает. Такое ощущение, что нам снова по шестнадцать лет, потому что у него на лице то же отсутствующее, замкнутое выражение, которое вечно было у Алекса тем далеким летом».

Нельзя позволять ему снова отгораживаться от нее. В те дни Флора была слишком застенчивой и неуверенной в себе, чтобы задать Алексу вопросы и добиться ответов.

А вдруг ему необходимо, чтобы его расспросили? Что, если Флора оказала ему плохую услугу, позволив Алексу все эти годы скрывать в душе то, что его терзало? Вряд ли он скажет, что мучился от неразделенной любви к ней – это ясно. И его признание может навсегда изменить их отношения.

«Но если я люблю его, – решила Флора, – то должна хотя бы раз в жизни найти в себе силы и поговорить с Алексом по душам – чего бы мне это ни стоило. И я в этом не преуспею, нежась в ванне, как бы мне ни хотелось пролежать тут всю ночь».

Вымывшись, Флора, вспомнив о предстоящем катании на санях, надела свои лучшие черные джинсы в обтяжку и длинный серый свитер с рисунком из снежинок. Она машинально начала собирать волосы в привычный хвост, но затем передумала и распустила их по плечам, радуясь, что завивка не слишком примялась под шапкой.

Стоя перед зеркалом, Флора бросила взгляд на купленное сегодня темно-красное платье. Продавцы в магазине сказали, что к нему будет нужен более яркий цвет помады, чем тот, что был в тот момент на ее губах. Но такой оттенок привлечет внимание к ее рту. А Флору в школе за большой рот дразнили «лягушкой», а то и более обидными прозвищами.

Она вздохнула и подумала: «Ведь это всего лишь помада. К тому же здесь сплошь незнакомые люди – им и дела нет до того, какой у меня макияж. Прочь сомнения! Хватит быть незаметной!» Флора выбрала насыщенный темно-красный оттенок, провела помадой по губам, повернулась на каблуках и отошла от зеркала.

– Кажется, это наши. – Алекс протянул руку, помогая Флоре сесть в деревянные сани.

Она осторожно вскарабкалась в них, опустилась на сиденье и завернулась в шерстяные одеяла, а он пошутил:

– Нас повезут аж четыре лошади? Должно быть, все уже наслышаны о том, что ты только что съела целых шесть пирожных.

– В отличие от тебя, который уничтожил их больше десятка, – парировала Флора.

Алекс сел рядом с ней. Совсем близко.

Она сощурилась, пытаясь разглядеть впереди другие сани, уже мчащиеся в темноту под топот лошадиных копыт и звон колокольчиков. Неужели все сани тут такие тесные?

Возница тронул поводья, отчего сразу весело зазвенели колокольчики на упряжи, и сани пришли в движение. Флора остро ощущала, что Алекс прижат к ней: она чувствовала его колено, плечо, руку. Исходивший от него аромат волновал: в нем смешались нотки цветущих весной деревьев и свежескошенной травы.

– Ты хорошо провела время на приеме? – спросил Алекс, обратившись к Флоре впервые за этот вечер.