Скелет из пробирки

– Понимаешь, – пустился в объяснения парень, – всю голову сломал, ну как мне подзаработать? И тут такой шанс выпал! Один богатенький Буратино решил себе родословную составить. Я взялся за эту работу, посулили мне тысячу долларов. Представляешь, как здорово! Отдам заказ, и мы сможем пожениться. Снимем квартиру, тысячи гринов нам как раз на год хватит, если по окраинам поищем, а там еще что-нибудь отломится!

Света взвизгнула и повисла на шее Игоря.

– Ой! Вот здорово! Ну и счастье!

– Ага, – буркнул парень, освобождаясь от объятий, – счастье было так близко, так возможно… Только ничего не получится!

– Почему? – испугалась Света.

– Потому что ты не пускаешь меня в хранилище, – пояснил Игорь, – нужные материалы там, только они не внесены в каталог.

– Откуда ты знаешь?

Игорь вытащил из деревянного стеллажа ящик с карточками.

– Простое логичное умозаключение. Смотри сюда, мне нужны материалы, посвященные узникам лагеря Горнгольц, но их тут нет. Однако что же мы видим в каталоге? Вот документы про Руркранц и Вольфсвальд.

– Ну и что? – недоумевала Света.

– А то, – принялся терпеливо растолковывать он, – концлагерей фашисты настроили тьму. Сегодня люди помнят только о самых крупных – Дахау, Бухенвальд, Освенцим, Треблинка Но были и другие, их число перевалило за несколько сотен Некоторые назывались исправительными, некоторые трудовыми, но суть-то не менялась И там, и там в ужасных условиях, впроголодь пытались выжить те, кто не принимал идеологию фашизма. Сейчас многие думают, что национал-социалисты убивали только военнопленных и евреев, но это не так За колючую проволоку, а потом в крематорий отправляли многих немцев, и не все они были членами компартии Эрнста Тельмана, идеологическими врагами Гитлера. Нет, многие добропорядочные бюргеры оказывались на нарах в бараке после того, как у них, выпивших лишнюю кружку пива, развязывался язык и они позволяли себе заметить, что при кайзере масло стоило дешевле, чем при режиме национал-социалистов. Собственно говоря, Россия тоже пережила подобный период в 30-е годы, когда людей отправляли в лагеря без всякого повода.

– Ну и что? – не выдержала Света – Теперь смотри сюда, – Игорь ткнул пальцем в большую, подробную карту фашистской Германии, которая лежала в витрине около стойки. – Вот это городок Руркранц, возле него имелся одноименный лагерь, чуть поодаль, в тридцати километрах, находится Горнгольц, и нам известно, что и там были заключенные, а еще через сорок километров Вольфсвальд.

– Не понимаю…

– Господи, Света, – рассердился Игорь, – ну нельзя же быть такой тупой. Надеюсь, ты докумекала, что советские войска наступали с востока? Сначала они освободили Руркранц, прихватили архив, и он сейчас у вас в хранилище. Потом добрались до Горнгольца, выпустили несчастных, если там кто выжил, и забрали документы, потом добрались до Вольфсвальда. Вот в картотеке перечислены все бумаги, добытые там. Теперь вопрос: а куда подевался архив Горнгольца?

– Куда? – эхом повторила Света – Никуда, – передразнил Игорь, – лежит в вашем хранилище неразобранным, ждет своего часа, и именно в нем находится книга учета заключенных, в которую мне требуется заглянуть, чтобы мы сумели снять квартиру. Я доходчиво объяснил?

– Может, бумаги из Горнгольца отправили в другой архив, – медленно сказала Света.

– Нет, – покачал головой Игорь, – я уточнил, все те местечки освобождала одна воинская часть, архивы складировали вместе и отправили сюда.

– Ладно, – пробормотала Света, – в понедельник мое ночное дежурство, тогда и сходим вниз.

Самое интересное, что Игорь оказался прав! Он нашел-таки нужное: большие ящики из твердого картона. Сверху красовались свастика и надпись, сделанная готическим шрифтом: «Gorngolz» <Горнгольц>. Пока Игорь рылся в кипе бумаг, Светочка, трясясь от ужаса, сидела наверху, боясь, что охранники заподозрят нехорошее, но все обошлось. Только парню не удалось с одного раза найти необходимое.

На следующий день Света пошла к начальству и попросила:

– Если можно, поставьте меня на две недели в третью смену. Заведующая удивилась. Обычно сотрудники всеми силами сопротивлялись, когда подходила их очередь сидеть ночь в зале. Женщины боялись ужасно, им казалось, что за каждой занавеской прячется грабитель, а из-под стеллажей сейчас побегут мириады мышей. Было бесполезно объяснять им, что мимо охраны невозможно пройти незамеченным, а с мышами в архиве боролись как со злейшими врагами, на довольствии стояло десять кошек, безжалостных и очень активных.

– Понимаете, – смущенно улыбаясь, пояснила Света, – мама заболела, положили в больницу. Лекарства, перевязки… Всем денег дать надо: врачу, медсестрам. Какие у нас зарплаты, сами знаете. А за ночные дежурства двойная оплата идет.

– Конечно, конечно, – закивала начальница, – только тебе тяжело придется: две недели в ночь…