Скелет в семейном альбоме

– Придешь в любой отдел милиции и спросишь у дежурного: «Как мне найти Лаптева Андрея Николаевича из уголовного розыска?» Я записал для тебя свои данные, держи.

Девочка, прочтя записку, спрятала ее в кармашек домашней кофточки. В приемнике-распределителе дети ходили в своей одежде. В детдоме все поменяется: переоденут Лену в казенные вещички, и от домашних платьишек-юбочек останутся только воспоминания.

– Скажите, вы ведь не только из-за песенника приехали? – спросила девочка. – Вы же из милиции – значит, хотите что-то у меня узнать.

– Когда у тебя был следователь?

– Позавчера. Он мне все рассказал…

Лена всхлипнула, вытерла платочком глаза. Я налил ей из графина воды, подождал, пока девочка успокоится.

– Ты права, Лена, я хочу кое-что узнать. Есть одна деталь, которую знаешь только ты. Я уверен, ты много раз думала об одном разговоре, корила себя, что проболталась о семейной тайне. Поверь мне как профессионалу, ты ни в чем не виновата. Нападение на вашу квартиру бандиты совершили бы в любом случае. От тебя ничего не зависело.

– Следователь сказал мне, что тетю Веру…

– Да, ее убил сводный брат Андрея Вешнякова. И я уверен, что и Андрей-то не виноват. Он, как с близким человеком, поделился с братом твоей тайной, а тот решил воспользоваться информацией по-своему. Лена, когда ты рассказала Андрею про деньги в диване?

Она вздохнула, поднесла стакан с водой к губам, но пить не стала, поставила его на место. Я не спешил. Я уже все узнал.

– Зимой, после Нового года, мы с Андреем были у его друга дома. Тут пришли родители этого мальчика и всех выгнали на улицу. Мы пошли в подъезд, где всегда собирались, но оттуда нас тоже выгнали, и мы пошли в мой подъезд. Тогда-то я и рассказала, почему не могу позвать его к себе в гости.

– А ты была у Андрея дома?

– Нет. У него бабушка больная, а квартира маленькая, всего две комнаты. Он меня к себе никогда не звал… Так мы и встречались: то у наших друзей, то по подъездам стояли. Вы не подумайте, Андрей – хороший парень, если бы он знал, что все так получится…

– Давай больше не будем о грустном. У тебя дома не осталось каких-нибудь вещей, которые ты хотела бы взять с собой в детдом?

– Нет, я не хочу ничего с собой забирать. – Девочка посмотрела мне в глаза, приняла важное для себя решение и продолжила: – Я не все рассказала следователю. В тот день тетя Вера подошла к двери, спросила: «Кто там?» Потом стала открывать замки и крикнула мне: «Лена!», – и тут же раздался грохот, крики, потом все кувырком полетело, в комнату забежал мужик с ружьем… Тетя Вера, когда открывала дверь, хотела сказать: «Лена, к тебе пришли!»

– И кто это мог быть? – осторожно спросил я.

– У Андрея и его брата очень похожие голоса. Тетя Вера думала, что это Андрей пришел вызвать меня в подъезд, а оказалось… Тех, кто на нас напал, их правда убили?

– Оба мертвы.

– Так им и надо! – с ненавистью сказала девочка.

«Кровь, – подумал я. – Рано или поздно в ней проснется кровь Шахини, и тогда неизвестно, куда ее заведут вскипающие по любому поводу эритроциты и лейкоциты. Если она станет бригадиром маляров на стройке, то быстро выведет свою бригаду в передовики социалистического труда, а если попадет в тюрьму, то в точности повторит судьбу матери».

Попрощавшись с девочкой, я поехал на работу.

Вечером меня, Малышева и Клементьева вызвал к себе начальник областного уголовного розыска Шмыголь.

– Пора подвести итоги расследования нападения на гражданку Желомкину, – сказал он.

С подробным докладом выступил Малышев. Выслушав его, Шмыголь уточнил:

– Как я понял, ни в одну из больниц города не поступал человек с характерной травмой головы? Тогда куда же делся третий человек?

– Андрей Николаевич, – Малышев кивнул в мою сторону, – считает, что он очнулся и ушел из садового домика своими ногами.

– Мало ли что считает Андрей Николаевич! – отмахнулся Шмыголь. – У нас пока нет никаких объективных данных, что третий участник нападения остался в живых.

– Тогда где его труп? – дерзко заявил я. – Трудно предположить, что в этом деле был еще один человек. Странно ведь получится: этот четвертый, вместо того чтобы скрыться с деньгами, прячет труп третьего участника. Да так хорошо прячет, что никаких концов не найти.

– Лаптев, – строго сказал начальник областного розыска, – если ты еще раз встрянешь со своими замечаниями, я тебе выговор объявлю. Ты меня понял? Что за манера такая – старших перебивать? Скромнее надо быть, выдержаннее. Спросят тебя – ответишь, а пока помолчи.

Шмыголь достал сигареты, закурил, задумчиво посмотрел на входную дверь. Большие начальники любят смотреть на двери. Стану полковником, пойму, в чем секрет молчаливого созерцания двери.

– Коллеги, – продолжил совещание Шмыголь, – нам надо принять принципиальное решение: раскрыли мы разбойное нападение на семью гражданки Желомкиной или нет? Сразу же оговорюсь, это дело стоит на контроле в Москве. Если сегодня вечером мы не направим шифротелеграмму в МВД, что все виновные установлены и больше искать некого, то к нам пожалует министерская инспекция с проверкой.