Скелеты из шкафа русской истории

И еще: «Канада в промышленных масштабах производит такие культуры, как соя и кукуруза. Напомню (мало кто знает), что в Московской области кукуруза достигла спелости лишь один раз за больше чем сто лет выращивания, а именно в 1996 году. А о сое и не слыхивали. У нас эта культура растет только на самом юге, ближе к Черному морю. Но вообще-то урожайность зерновых в Канаде по западным меркам невелика: чуть больше 20 центнеров с гектара. Для сравнения: в Англии, Голландии, Швеции — 70–80 ц/га!» Весьма уместное напоминание, если требуется сравнить качество земельного фонда у нас и «у них».

Впрочем, русский крестьянин о земельном фонде США ничего не слышал, и ничтоже сумняшеся стремился изо всех сил, надрывая жилы, управиться со своим трудом в срок.

В Средневековье русский крестьянин уже превосходил европейцев в некоторых элементах аграрной практики. Борона у нас появилась на столетие раньше. Русским земледельцам приходилось осваивать земли среди густых лесов, в буквальном смысле отвоевывая участки земли: «садили села на сыром корени». И только к XIV веку в Европе получило распространение «трехполье».

Невольно вспоминаются путевые впечатления Маржерета, в которых, повторяем: «…обилие и разнообразие превосходной рыбы — стерляди, белуги, осетров, белорыбицы, семги, форели… в продаже чрезвычайно много хлеба, меда. Подобного богатства нет в Европе». Далеко не простым делом, по народным впечатлениям, была ловля всей этой «рыбы-стерляди».

Заморские гости отличались хорошим аппетитом и отточенным вкусом, на пирах сидели, подарки принимали, а вернувшись в родные пенаты, начинали говорить гадости про недавних кормителей и дарителей — не страна, а заповедник тупых лентяев. Ничего не делают и ничего не имеют, совсем грязные и нищие, не способные к гражданской самоорганизации и вообще загадочные — сообщали критики, кутаясь в наши меха, поглаживая на пальцах наши самоцветы и вспоминая с ностальгией нашу кухню.

Мифическое, бередящее душу каждого домотканого русского патриота утверждение о нашей «особости и непохожести» воистину представляется нам чем-то родным. Щемящим, до боли близким сердцу истинно русского человека.

Не верить в «загадочную русскую душу» — это для русского человека еще хуже, чем не пить, а выпив, не закусить, не полезть к собутыльнику лобзаться (материться, выяснять отношения, бить в морду и т. д. — ненужное зачеркнуть).

Не по-нашему! Это хуже, чем не любить баню, задушевные разговоры на кухне и соленые огурчики под водочку.

Это неприлично и непатриотично.

Но на удивление, миф о «загадочной русской душе» дорог не только нам самим. Не менее «по душе» он и конкурентам (будем и дальше избегать слова «враги») России.

Почему? Потому что это миф «не простой, а золотой». Он о том, что Россия кардинально и навсегда отличается от всего остального мира. Скажем, миф о нашей изначальной отсталости от Запада еще дает России хоть какую-то надежду «догнать Европу», хотя бы частично стать «как все цивилизованные страны».

Зато миф об «особом русском пути» не дает нам вообще никаких шансов.

Всё. Аллее. Приехали. Любая попытка реформ и модернизации бессмысленна изначально. Догонять мы не можем, да и нет смысла, потому что идем «своим путем». Куда?! А мы сами не знаем куда. В любом случае не туда же, куда все остальное человечество.

В общем, Россия — это такое гигантское отклонение от нормы, и ничего поделать с этим невозможно.

Мы, кстати, на это не обижаемся. А что? Ведь «загадочным русским путем» при желании можно даже гордиться.

Такая вот у нас национальная особость. Вот, мы не Европа и не Азия, мы ИНЫЕ!!! По словам Федора Тютчева, Россия всю свою историю только и делала, что «испытывала свою таинственную судьбу». Таинственность сия шла рука об руку с исключительностью.

Знаменитый Чаадаев вот тоже горько сетовал на отлученность России от «всемирного воспитания человеческого рода». Все воспитываются, а мы — нет. По его мнению, Россию поразил духовный застой, из-за этого умственного паралича она не в силах исполнить предначертанную ей свыше (?) историческую миссию.