Скелеты из шкафа русской истории

Чаадаев, видимо, в свое время начитался Гегеля, но как-то странно переварил его идеи. У Гегеля Мировой Дух путешествует по всему миру, воплощаясь в разные народы. Побывал он в Древнем Египте, потом в Греции и Риме, на короткий срок поселился во Франции и, наконец, в данный момент (при жизни Гегеля) пребывает в Прусской монархии. До России этому Мировому гегелевскому духу явно еще триста лет ехать-ехать-не добраться. А все почему? Дело не только в плохих дорогах и русских дураках. Дело в нашей нездоровой особости.

«Мы не принадлежим ни к Западу, ни к Востоку, мы — народ исключительный». Притом исключительный — в самом дурном смысле. Мы никогда ничего и никому не дали и ни у кого ничему не научились. Россия жила и живет вне истории. Центральная мысль автора, кстати, исключительно популярная среди современных либералов в России — и полтора века спустя после смерти Петра Чаадаева: смысл бытия России — быть уроком всему человечеству, примером того, как жить нельзя. Идеей российской исключительности всегда болели — и сегодня, впрочем, болеют — не только критики и оппозиционеры, но и самые ярые апологеты правящей власти.

Ю. Селиверстов «Чаадаев». Литография.

Один из самых светлых умов своего времени (а также, как бы сейчас сказали, «активный клубный тусовщик»), Чаадаев нагородил такой откровенной чуши в своих изданиях, что современники решили: жаль, парень просто свихнулся.

Вспомним знаменитую формулу графа С. Уварова: «Православие. Самодержавие. Народность». При вступлении в должность министра народного просвещения в докладе Николаю I «О некоторых общих началах, могущих служить руководством при управлении Министерством Народного Просвещения» он писал: «Углубляясь в рассмотрение предмета и изыскивая те начала, которые составляют собственность России (а каждая земля, каждый народ имеет таковой Палладиум), открывается ясно, что таковых начал, без коих Россия не может благоденствовать, усиливаться, жить — имеем мы три главных: 1) Православная Вера. 2) Самодержавие. 3) Народность».

Формула «Православие. Самодержавие. Народность» появилась в 1834 году — кстати, это как раз период закладки первого камня нового храма Христа Спасителя, византийского, третьеримского. Именно тогда Россия завершила две мало известные ныне победоносные войны — с Персией и с Турцией. По мирным договорам, подписанным по итогам этих побед, Россия окончательно, «на вечные времена», как тогда было принято писать, присоединила к себе Черноморское побережье — от Анапы до Батуми. Огромная прибрежная полоса на Черном море — от Одессы, через Крым, Абхазию до Аджарии, вся она, половина Черного моря, вместе с новыми областями Закавказья, отходила к России.

Это кардинально меняло геополитическую обстановку в регионе, и появление формулы графа Уварова было в этом отношении очень симптоматичным.

«Уваровская» трактовка нашей «исключительности» означала не только отличие православных русских от других, но и некоторое их превосходство.

В. Голике «Портрет С. С. Уварова». 1833 г.

Чеканная формула «Православие. Самодержавие. Народность» очень нравилась царю и консервативно настроенной общественности (последней — до сих пор нравится). Увы, она не работала.

Один из руководителей Корпуса жандармов барон Дубельт так поучал своих детей: «Не заражайтесь бессмыслием Запада — это гадкая помойная яма, от которой ничего кроме смрада не услышите. Не верьте западным мудрствованиям, они ни вас и никого к добру не приведут… Не лучше ли красивая молодость России дряхлой гнилой старости Европы? Она 50 лет ищет совершенства, и нашла ли его? Тогда как мы спокойны и счастливы под управлением наших государей».