Скиф-Эллин

В этот момент я и почувствовал удар в левое бедро. Острая боль метнулась от бедра к животу и свела его судорогой. Мне даже показалось, что ударили меня еще раз и попали в район солнечного сплетения. К счастью, удар был один. Нанес его копьем молодой перс с длинными и лихо закрученными усами и короткой бородкой. Попал в незакрытое щитом место. Второй раз ударить не успел, потому что Битюс врезал ему своей длинной ромфеей по плечу. Доспех не разрубил, но от боли перс выронил копье. Обычно я в бою стараюсь щадить лошадей, а сейчас снес его каурому жеребцу левое ухо вместе с куском кожи, оголив часть желтоватого черепа, который сразу залило кровью. Конь от боли встал на дыбы и скинул седока. Встать перс не успел, на него наехал соратник, рванувший на освободившееся место. Тоже молодой, поэтому и не терпелось посражаться. Он хотел уколоть Битюса, который расправлялся с другим врагом, но я, наклонившись в седле вперед и влево, дотянулся саблей и со всей дури рассек чешуйчатый доспех над левой ключицей. Клинок углубился в тело сантиметров на десять.

От этих движений в моей левой ноге взорвалась такая острая боль, что я чуть не вскрикнул. Плавно вернувшись в седло, перенес вес тела вправо и занялся врагом, который на саврасом коне протискивался ко мне между двумя жеребцами без всадников. Его короткие и быстрые удары копьем легко отбил щитом, который звенел так, будто в пустое ведро падали редкие крупные капли дождя. Когда перс приблизился настолько, что я мог дотянуться до него саблей, отбил копье щитом влево, а концом сабли рубанул по незащищенному, чернобородому лицу, рассек левую щеку, верхнюю и нижнюю челюсти. Враг откинулся назад, сильно натянув повод, из-за чего саврасый конь вскинул голову, защищенную доспехом из толстой вареной воловьей кожи, и громко заржал. Словно испугавшись, что так расстроил своего жеребца, перс выронил повод и свалился налево, на круп стоявшего вплотную чужого. В это время между лошадьми протиснулся пеший горец в высокой кожаной шапке и воткнул дротик в оголившуюся шею перса. Голова врага провалилась между корпусами расступившихся лошадей, и с нее слетел шлем, открыв выбритую, синеватую кожу. Горец, видимо, решил, что навоевался вдоволь, схватил поводья двух лошадей, между которыми стоял, и повел их в тыл Скифской илы. Каждый такой конь — целое состояние для бедного жителя гор. Должен признаться, что жадность этого наемника и предпочтение личного интереса общему, в отличие от подобного поведения массагетов-саков, очень рассердили меня.

Я чувствую, как из раны течет кровь, сбегает струйкой по ноге в сапог. Штаны в том месте прилипли к телу. Надо бы перевязать рану. Для этого придется выходить из боя, а мои подчиненные решат, что пора удирать, и ломанутся следом. Пока не ослабел, буду сражаться. Да и в бою боль уходит на второй план. Ее выдавливают более яркие эмоции — смесь страха и ярости. Я подгоняю коня шпорами, бросаю вперед, между двумя персами, металлические шлемы которых обвязаны кусками белой материей, чтобы не нагревались на солнце. Эти двое молоды и с похожими лицами. Может быть, братья. Я одним ударом отсекаю правую руку тому, что справа от меня, а затем ударом по щиту заставляю того, что слева, выглянуть из-за защиты, и колю его в шею позади нащечника, закрепленного на петлях, как у аттического шлема. Кровь брызжет из перерезанной сонной артерии. Этот уже не жилец. Я толкаю коня вперед, чтобы сразиться со следующим врагом…

Давление персов прекращается внезапно. Вот только что они перли на нас — и вдруг начали разворачивать коней и пытаться выскочить из толчеи. Отступавшие фессалийцы сразу осмелели и погнались за ними. Я тоже начал разворачивать коня, чтобы выбраться из давки и заняться раной. Поймав вопросительный взгляд Битюса, крикнул ему, что ранен, и показал это жестами на тот случай, если он не расслышал, и махнул рукой, разрешив ему принимать решение самостоятельно. Мой заместитель попал уже под действия инстинктивного чувства «догони убегающего зайца» и радостно позвал соплеменников последовать за ним. Скифская ила, за исключением раненых, погналась за удирающими врагами. Самое забавное, что вслед за бессами проскакали мимо нас удирающие массагеты-саки с награбленным впопыхах в нашем лагере. Пеонийцы спешили несколько кочевников метко брошенными дротиками и забрали их коней и добычу себе.

39