Скифские саги

— Спасибо за добрые слова. — Скиллу захотелось подняться и уйти. — Я не хочу быть причастным к творению мира, основанного на зле.

— Добро! Зло! — Рашну не на шутку рассердился. Глаза его сверкали, словно огненные карбункулы, перстень вновь ожил и стал изливать зеленоватый свет. — Что есть добро? Что есть зло? Суди сам!

Скилл ощутил, как неведомая сила поднимает его в воздух. Он достиг вершины самого высокого дерева, когда сила вдруг исчезла, и скиф начал камнем падать вниз. Скилл заорал и в тот же миг ощутил себя в седле. Под ним гарцевал громадных размеров вороной конь. Всхрапнув, конь устремился в сад. Он отталкивал копытами землю с такой силой, что та просто стелилась под ним. Подскакав к ограде, окружавшей сад, конь взвился на дыбы и единым прыжком перемахнул через нее, мягко опустившись на все четыре ноги. Потом он повернул свою морду к Скиллу и ликующе заржал.

— Ну как?

— Я знаю, кто ты, — прошептал Скилл, ошеломленный невиданной скачкой. — Ты злобный демон Апаоша, насылающий засуху и бурю.

— Да, я — тот самый Апаоша, ужасный и престрашный, каким меня принято считать. Я же говорил тебе, что нет ни добра, ни зла. Есть лишь то, что посередине и из чего можно вычленить и добро, и зло. Я — добрый ахур Рашну, но я же — и злой Апаоша. И это дает мне силу! А разве не дает то же самое силу и тебе?! Что стало бы с твоей силой, будь ты однозначно добр? Да ты влачил бы сейчас жалкое существование, и мир не знал бы скифа Скилла, величайшего из всех живших и живущих стрелка из лука. И разве ты не убивал людей, не нес им страдания и боль?! Да ты делал это много раз, на твоей совести столько загубленных жизней, сколькими не может похвалиться самый злобный и жестокий дэв!

— Да, я убивал, но так было нужно! Я не мог поступить иначе!

— Разве это служит оправданием?! Ты осиротил сотни детей лишь потому, что судьба назначила их отцам встать у тебя на пути. Ты сделал безутешными вдовами сотни женщин, ты заставил рыдать сотни любящих матерей.

— Я убивал лишь негодяев!

— Где грань между негодяем и героем? — звонко заржал конь. — И разве негодяй не может быть героем, а герой — негодяем?! Что ты скажешь о героях, которых воспел далекий нам грек Гомер? Они убивали, грабили, насиловали!

— Но они делали это во имя… — Скилл запнулся, не зная, что сказать.

— Во имя чего? — возликовал Апаоша. — Да они делали все это лишь во имя самих себя, они искали лишь наслаждений — славы, унижения врагов, ублажения плотской похоти и ненасытного брюха! Героя не отличает от негодяя ровным счетом ничего!

Скилл что есть сил дернул поводья, заставляя Апаошу взвиться на дыбы.

— Ты ошибаешься, они могут быть схожи между собой, но их всегда разделяет тонкая, но грань.

— Но она столь тонка, что ее едва можно заметить! — хрипел конь, прикусывая зубами удила.

— Да, это так. — Скилл отпустил поводья и засмеялся. — Мне кажется, мы договоримся.

Конь возликовал:

— Так ты принимаешь мое предложение?

— Да, — ответил Скилл. — И я уже начинаю творить добро. А потому в качестве моей первой воли я хочу освободить из заточения одного человека.

— Наместника? — всхрапнул конь, и глаза его загорелись недобрым огнем.

Скилл усмехнулся:

— Вот еще! Одного из его слуг по имени Бомерс.

— Он что, хороший человек?

— Нет, отпетый мерзавец.

— Но почему в таком случае…

Не дав Апаоше докончить, Скилл больно хлестнул его плетью по боку:

— Просто я заразился твоей философией и, творя добро, непременно уравновешиваю его злом.

Сказав это, Скилл ударил коня вновь и устремился к ожидавшему его трону.

Судьба — странная штука: она нередко возводит человека из темницы на трон, но, право, куда чаще поступает наоборот.

Глава 7

С ТРОНА В ТЕМНИЦУ