Читаем Скитальцы. Пьесы 1918–1924 полностью

                                                        Отопрешь ли,             телохранитель Вакха?

Колвил

                                                           Это он, —             хоть стук и необычен. Стречер, милый,             куда же ты?

Стречер

                                         Я очень утомлен,             пойду я спать…

Голос

                                             Открой! Промокли силы…             Ох, жизнь мою слезами гасит ночь.

Стречер

             Я, право, утомлен…

Колвил

                                                     Ступай же, дочь,             впусти его; а нашему герою             тем временем я норку покажу.

Колвил и Стречер уходят.

Голос

             Да это гроб, а не кабак!..

Сильвия

(идет к двери)                                                                 Открою,             открою…

Входит Проезжий.

                                Ах!..

Проезжий

                                           Однако – не скажу,             красавица, чтоб ты спешить любила,             хоть ты любить, пожалуй, и спешишь…             Да что с тобой? Ты на меня глядишь             растерянно… Ведь я же не грабила…

Сильвия

             Простите, путник строгий…

Проезжий

                                                                        Позови             хозяина. Прости и мне: брюзгливо             я пошутил; усталость неучтива.             Мне нравятся печальные твои             ресницы.

Сильвия

                                  Плащ снимите да садитесь             сюда, к огню.

Сильвия выходит в боковую дверь.

Меж тем кучер и трактирный слуга вносят вещи Проезжего и выходят опять. Он же располагается у камина.

Проезжий

                                         Ладони, насладитесь             живым теплом алеющих углей!             Подошвы, задымитесь, пропуская             блаженный жар! И ты будь веселей,             моя душа! Смотрю в огонь: какая
             причудливая красочность! Смотрю —             и город мне мерещится горящий,             и вижу я сквозь траурные чащи             пунцовую, прозрачную зарю,             и голубые ангелы на глыбах             оранжевых трепещут предо мной!             А то в подвижных пламенных изгибах             как будто лик мне чудится родной:             улыбка мимолетная блистает,             струятся пряди призрачных волос, —             но паутина радужная слез             перед глазами нежно расцветает             и ширится, скрывая от меня             волшебный лик – мой вымысел минутный, —             и вновь сижу я в полумгле уютной,             обрызганной рубинами огня…

Входит Колвил.

Колвил

(про себя)             Дочь не шутила… Впрямь он незнаком мне…             но голос…

Проезжий

                                   Здравствуй, друг бездомных! Помни             пословицу: кто всем приют дает,             себе приют в любой звезде найдет…

Колвил

             Мне голос ваш напомнил, ваша милость,             ночь в глушнике…

Проезжий

                                                    …И, верно, вой зверей             голодных? Да, – душа моя затмилась             от голода… Но прежде – лошадей             и моего возницу (мы изрядно             сегодня потрепались) накорми.

Колвил

             Слуга мой Джим займется лошадьми             и остальным… Но вам, о гость отрадный,             чем услужу? Тут, в погребе сыром,             есть пенистое пиво, рьяный ром,             степенный порт, малага-чародейка…

Проезжий

             Я голоден!

Колвил

                                     Есть жирная индейка             с каштанами, телятина, пирог,             набитый сладкой дичью…

Проезжий

                                                                    Это вкусно.             Тащи скорей.

Хозяин и дочь его хлопочут у стола.

(Про себя.)                                            Узнать, спросить бы… да,
             спрошу… нет, страшно…

Колвил

(суетится)                                                               Хлеб‐то где ж? Беда             с тобою, дочь!

Проезжий

(про себя)                                          Спрошу…

Колвил

                                                              Червяк капустный —             ох, Сильвия, – в салат попал опять!

Проезжий

(про себя)             Нет…

Колвил

                          Кружку! Да не эту! Вот разиня…             Да двигайся! Подумаешь, – богиня             ленивая… Ну вот. Ты можешь спать             теперь идти.

Exit8 Сильвия.

Проезжий

(садится за стол)                                       Отселе – далеко ли             до Старфильда?

Колвил

                                               Миль сорок <п>ять, не боле.

Проезжий

Перейти на страницу:

Похожие книги

Античные трагедии
Античные трагедии

В V веке до н.э. начинается расцвет греческой трагедии и театра. Один за другим на исторической сцене появляются три великих трагика – Эсхил, Софокл и Еврипид. Их пьесы оказали значительное влияние на Уильяма Шекспира, Жан-Батиста Мольера, Иоганна Вольфганга Гете, Оскара Уайльда, Антона Павловича Чехова и других служителей искусства. Отсылки к великим трагедиям можно найти и в психологии (Эдипов комплекс и комплекс Электры), и в текстах песен современных рок-групп, и даже в рекламе.Вступительную статью для настоящего издания написала доцент кафедры зарубежной литературы Литературного института им. А. М. Горького Татьяна Борисовна Гвоздева, кандидат исторических наук.Книга «Античные трагедии» подходит для студентов филологических и театральных вузов, а также для тех, кто хочет самостоятельно начать изучение литературы.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Еврипид , Софокл , Эсхил

Драматургия / Античная литература