Склифосовский

«Рассеяние раненых и больных, вентиляция помещений, в обширных размерах, а всего более отдельное, и, если можно, то и одиночное размещение труднораненых, составляют наиболее верные средства против распространения травматических зараз»;

«Хорошо организованная сортировка раненых на перевязочных пунктах и в военно-временных госпиталях есть главное средство для оказания правильной помощи и к предупреждению беспомощности и вредной, по своим следствиям, неурядицы».

Кстати, именно пироговская система «рассеивания», то есть определенным образом организованного развоза раненых, широко применялась в последующих войнах, вплоть до Первой мировой.

Несмотря на то что Николай I и еще более Александр II не испытывали симпатий к Пирогову, великому хирургу удалось повлиять на военно-медицинскую систему. Помимо разработки теоретических основ он внес заметный вклад и в практику. Именно ему принадлежит первенство применения эфирного наркоза в полевых условиях. С его подачи в военных госпиталях появились сестры милосердия.

Отмена крепостного права, начатая в 1861 году, и военные реформы 1860-х создали благоприятные условия для идей Николая Пирогова. Согласно «Своду военных постановлений» от 1869 года войсковую медицинскую службу наконец обеспечили штатными санитарами-носильщиками для выноса раненых с поля боя. Санитаров назначали по шесть человек в каждую стрелковую роту, а перевязочные пункты строго подразделялись по типу развертывания на передовые, задние и главные.

В таком, без преувеличения, весьма достойном виде существовала русская военная медицина к моменту начала работы в ней Николая Склифосовского.

Глава десятая. Красный крест, скорая помощь и «русский замок»

Вернемся к военным командировкам нашего героя. Его второй «горячей точкой» стала Черногория, куда он выехал 15 декабря 1875 года во главе небольшого добровольческого отряда — около двух десятков человек, примерно половина — женщины. Так же как и в первый раз, Николай Склифосовский отправился на фронт не по распоряжению начальства. Более того, в какой-то степени его поездка могла считаться нелегальной, хотя и происходила под эгидой Красного Креста. Речь шла о войне Сербии и Черногории с Турцией. До Русско-турецкой войны оставалось чуть больше года. Россия пока еще сохраняла нейтралитет на Балканах, поэтому царское правительство не давало официального разрешения на отправку добровольцев.

Отношение России к началу освободительного движения на Балканском полуострове было сложным и противоречивым. Значительная часть русского общества глубоко сопереживала бедственному положению южнославянских народов. Об этом свидетельствуют щедрые пожертвования в пользу братьев-славян, поддерживающие выступления в прессе. Существовала и совершенно противоположная реакция. Например, в газете «Набат» писали: «Возбуждающий и поддерживающий восстание славян совершает двойное зло: он обманывает разоренное население восставших мест, заставляя его проливать кровь и разорять еще более своих детей во имя обманчивого обещания ему лучшей доли, которой нет впереди; он бросает и забывает свою обязанность, как русского, бороться со злом дома или, по крайней мере, приготовиться к этой борьбе».

Позиция официального Петербурга оставалась осторожно-сдержанной. Внешне это выглядело как поддержка европейской политики, но была и более весомая причина — печальный опыт Крымской войны. В 1860-х годах Александр II начал масштабные военные преобразования, но они еще не завершились. Да и оснащение армии оставляло желать лучшего. Большое количество стрелкового оружия являлось откровенно устаревшим, к тому же не хватало снарядов и других боеприпасов. Поэтому царское правительство не спешило ввязываться в новую войну.

Однако, несмотря на разброс мнений по балканской проблеме, желающих «пострадать за веру» и «защитить честной крест» нашлось много. Из России отправилось 3992 человека. Больше всего добровольцев оказалось из Одессы — две тысячи человек, из Москвы — 1176, из Санкт-Петербурга — 816.