Сколько нужно мужчин, чтобы…

Приближаясь к Тбилиси, я также подумала о том, что мое тамошнее похищение не мог организовать ночной попутчик Нико или, как, там, его, на самом деле, звали! Ведь ему, также сраженному моим имечком, я поведала по дороге и про сербскую царевну, и про бабушку-дворянку. И он, разумеется, не назвал бы меня «Милицией», как тот – любитель минета.

А, скажем. Дато с вездесущим ряборожим, оказавшись у гостиницы, вполне могли меня похитить. Но далее, прослышав, что я гостья известного актера Давида Чантурии, допустим, решили подстраховаться. После чего Дато появился на автовокзале в образе благородного рыцаря. И затем демонстративно разъезжал со мною по городу, всячески выказывая дружественное расположение.

Насторожил его прощальный вопрос о том, почему, мол, я согласилась с ним покататься, ответ на который – при всей небрежности тона – был для Дато важен. И еще – запах. Когда на школьных вечеринках выключали свет (а как же иначе!), мальчиков, приглашавших танцевать, я обычно сразу вычисляла по запаху. А у Дато, похоже, был тот же дезодорант, что и у «минетчика».

Я решила перед вылетом в Кишинев встретиться с ним и постараться все выяснить. И если мои подозрения подтвердятся – хорошенько потрясти перед его большим носом Суреновым ножом, чтобы в следующий раз подумал, прежде чем на русскую-то бабу нападать!

Такой вот возник замысел – в духе Даты Туташхиа. Я даже потренировалась в тесной туалетной кабинке, чтобы незаметно и быстро вытаскивать нож из бокового кармана сумки.

Впрочем, мы со спасателем Витей (Юра сгинул в толпе у кассы) уже слегка ошалели от гулкого многоголосья и многолюдья в тбилисском аэропорту, когда к нам, ледоколом рассекая волны, подрулил Дато.

– Что, опять проблемы?

– С билетами полная ерунда!

Он вопросительно взглянул на Витю.

– Это Виктор, спасатель из молдавского отряда. Они с Юрой приехали сюда сразу после землетрясения. А сейчас тоже возвращаются в Кишинев.

– Спасать людей благородное дело! – Дато потер заросший к вечеру подбородок. – Попробую и я вас спасти.

В этот раз он не стал протаранивать очередь, но тихо исчез. А когда вернулся, к нам уже присоединился обескураженный безуспешным штурмом кассы Юра.

– Когда объявят посадку, скажете, что вы от Гогии, и вас пропустят. У кабины летчиков остались свободные сиденья, – сказал Дато.

– Гогия – это кто? – напряглась я.

– Какая разница! – он склонился к моему уху. – Время еще есть. Хочешь, Милица, я тебя на прощанье покатаю?

Да, запах был тот же! И теперь наступил мой черед. Когда мы сели в машину, я пылко воскликнула: «Ты так нас выручил! Не знаю, как тебя и отблагодарить!»

– Есть идеи?

– Ну-у, – неопределенно протянула я и погладила его по правому колену.

– Так и я не против! – усмехнулся он.

Развернулся посреди дороги и влетел в какую-то подворотню, проскочив мимо детской песочницы и гаражей в самый дальний угол, в кусты. В темноте было затруднительно определить подлинность, предъявленного для опознания, достоинства. «Что же ты? Самолет улетит!» – поторопил Дато.

И я вспомнила неудавшуюся статью об элитных кишиневских проститутках, которую попробовала написать на волне перестроечного увлечения интердевочками. Встречу с ними организовал знакомый ресторанный барабанщик. Девушек было две. Ухоженные, дорого одетые, они сидели за столиком, чинно сложив ручки, и так же чинно отвечали на мои вопросы.

Да, у них много мужчин. Но это же лучше, чем, если б их не было вовсе, заметила зеленоглазая «ночная бабочка». И похлопала крыльями ресниц, тщательно подкрашенных дефицитной французской тушью. (Отечественная же за рубль, продавалась в черной картонной коробочке, в которую сначала следовало поплевать, чтобы затем нанести щеточкой содержимое, стараясь не допустить образования комочков.)

Замуж? Когда-нибудь. Когда наскучит нынешняя жизнь, то почему бы и не обрести тихую гавань с достойным партнером. Главное, у них есть средства, чтобы прилично выглядеть и быть востребованными! И, между прочим, свои деньги они честно отрабатывают! Хотя, разумеется, и в «древнейшей профессии» многое зависит от уровня профессионализма.

«Элементарный минет тоже можно по-разному исполнить – я в этом случае всегда представляю вкусное эскимо. А вы любите мороженное?» – откровенно забавлялась собеседница.

Статья в итоге вышла растрепанной и растерянной. Мне не хватило тогда самодисциплины иронии. И понимания того, что при всех своих аксессуарах эти дамы были лишены главного – возможности выбора, как позднее разъяснил демократически подкованный Сударушкин. По жизни же порой попадаются такие уроды, что никакое мороженное не спасет!

Но, кстати! Там, на косогоре, было не до примерок, однако сейчас, пожалуй, я имела дело с иными размерами, еще более увеличившимися к финалу. Дато застонал. Потом застегнулся. И выпятив полную нижнюю губу, изрек:

– Ты показалась такой раскованной! И сама предложила секс. Но когда дошло до дела, вдруг затормозила. Неужели закомплексовала?

– Но я ничего не предлагала! Тем более, тогда, в первый раз!