Сколько оттенков у лунной радуги?

Так начинался третий день её пребывания в гостях у Валерия. Эти два дня… и две ночи… Они говорили, больше говорил он, она слушала… но как она умела слушать… и… если она говорила то… что и как! Он читал ей стихи… в том числе на французском… она слушала любимого Ж. Превера в оригинале… Огромный, но уютный дом… зал, в котором стены – экраны. Он включал старые пластинки… Ив Монтан… Пластинка медленно крутилась, слышалось характерное потрескивание, а на экране молодой обаятельный Ив Монтан пел о Париже… об осени, о любви… старые – старые пластинки… и современные технологии… звук… видео… все это было очень «вкусно»… То, что между ними произойдет, было неизбежным. Рита это осознавала. Он не торопил… но был слишком близко… он так откровенно любовался ею и хотел её, что его сексуальная мужская энергия затягивала в свой водоворот.

– Я дарю тебе это солнце! Я дарю тебе это утро. Ты может думаешь, что я всех сюда привожу, нет, ты единственная, кто увидел мою гору, с которой я встречаю рассвет!

Рите не хотелось не опровергать, ни стебаться надо всем этим, хотя она понимала, что он… он просто любит жизнь… себя в ней, в жизни… и это – очередной праздник, очередная авантюра, интрига, игра… ПОБЕДА…

– Я рад, что ты смогла увидеть жизнь ещё как-то по-другому, вышла за рамки ограничений, теперь ты знаешь, что жизнь гораздо многомернее, чем ты себе представляла.

Они танцевали под старое танго Армстронга… Платья… шикарные платья, старинные и современные, симпатичная горничная приносила в её комнату целыми охапками… и Рита терялась, что же надеть? Необыкновенно красивая романтичная музыка… его взгляды… его легкие прикосновения…

– Спасибо, детка… давно мне не было так хорошо… – танго заканчивалось… – и Валерий усаживал свою гостью на мягкое кресло. Он снимал ей туфельки: «Пусть ножки отдохнут»… находил старинную раритетную пластинку. И когда игла, поскрипывая, начинала двигаться по бороздкам, снова надевал изящную обувь, предварительно подержав стопу в своих горячих руках.

«Опавшие листья» Ив Монтан и Симона Синьоре… Эдит Пиаф… Шарль Азнавур…

Единственное, в чем она осталась непреклонной – это спиртное. Ничто не могло заставить её выпить даже глотка.

Они летели назад. Было светло, пораженная контрастами между ночью и днем, иссиня-черным бархатом ночи и животворным прозрачно-солнечным светом дня, молодая женщина молчала. Не было ни слов о потрясающей красоте, ни стихов, пытающихся передать увиденное. Они сидели рядом и смотрели друг на друга. Что-то шумело, стрекотало, гудело.

С трудом Рита отвела взгляд от его глаз и стала смотреть в окно. Он взял её руку. Она не повернулась… но рука… трепет ладоней и чувственных пальчиков… она попыталась закрыться, сжать её в кулачок, он не настаивал… просто держал её руку в своих руках… Вертолет сел на какой-то равнине. Валерий спустился и помог выйти своей спутнице. Впереди, через несколько сотен метров, расстилался океан. Валерий взял её на руки и понес…

…Они шли по берегу. Было ветрено, океан волновался. Раннее-раннее утро, чистый светлый песок, ракушки и бесконечность воды и синевы, небо и шум плещущих волн… Мужчина отстал. Он хотел покурить. Но не это остановило его. Он дал ей возможность побыть одной… с океаном… Рита шла, подкатив джинсы (когда они вылетали, он сказал, чтобы она оделась хорошо, чтобы не озябла), ступая босыми ступнями по кромке воды… Потом восторг охватил её и оставив туфли на берегу, она побежала, остановившись и отойдя дальше от воды, быстро разделась и кинулась в воду… она бросалась в волны и захлебываясь от воды и восторга, смеялась и кричала… Не сводя с неё глаз, мужчина быстро нагнал её, разделся и вошел в воду… Она стояла в волнах, потоки воды стекали по её лицу, волосам, глаза сияли… она была счастлива, волна накрыла её… сильные руки подхватили и вытащили на поверхность… Он не стал ругать её за неосторожность… он любовался ею… потом стал целовать это мокрое соленое лицо… эти губы, раскрытые для воплей восторга и радости… вынес на берег… кое-как разбросав рубашку и брюки, положил её на одежду и накрыл своим телом. Он целовал её. Чайки летали и кричали… и ещё какие-то птицы, которых Рита не знала. Она была… и её не было… она растворилась в этом пьянящем воздухе… в этих красках… запахах… ощущениях… она была и её не было, звучала лишь красивая и не выражаемая словами музыка БЫТИЯ…

Тут же недалеко на берегу был домик, небольшой и очень уютный. Они вошли. В комнате стояла широкая кровать, покрытая мягким пледом… его краски старались передать палитру оттенков океана. В нескольких местах Рита увидела пестрых маленьких рыбок. Она засмеялась и подойдя, погладила плед рукой, накрыла рыбку ладонью. Валерий улыбаясь, наблюдал за ней. Камин, маленький столик на изящных ножках. Мягкие ковры на полу, красивые большие раковины, миниатюры акварелью на стенах… минимум обстановки и максимум вкуса. Охапку одежды мужчина бросил около стены возле входа, и пошел к своей гостье. Он хотел обнять её. Но Рита отступила назад.

– Нет, – сказала, – нет.