Скользящая во снах

Снизу раздался вой и отборная ругань. Не выдержав, я свесилась со своей ветки и осмотрелась. Две жуткие твари лежали на земле без признаков жизни, одна была сильно истерзана и зализывала многочисленные раны, однако оставшиеся три окружили наемника с разных сторон. Огромные серые звери с абсолютно пустыми человеческими глазами и острыми клыками, явно нацеленные на плотный ужин. Ближайший к дроу стоял на двух задних лапах, раскинув передние в стороны, будто к объятиям готовился. Похоже, сбежать моему рыцарю не удастся, пора вмешаться.

Стащив с головы золотой обруч, прицелилась и кинула им в голову одному из волколютов. Тот взвыл, замотал мордой и уставился прямо на меня. Показала гадине неприличный жест и огляделась. Ранагар прибил очередную тварь и готовился к новому нападению. Решив продолжить диверсию, оторвала ближайшую ветку и швырнула вниз. И еще. А потом услышала вскрик своего хранителя и гулкое падение. Одна из животин повалила его на спину и пыталась перегрызть ему горло. Дроу отчаянно сопротивлялся, но сил у него явно не хватало. А рядом уже скалился второй зверь. В отчаянии я издала боевой клич и, повиснув на своей ветке, стала раскачивать ногами с криками "Эгегей, налетай, вон какое филе само к вам в пасть лезет!".

Реакция последовала незамедлительно, звери бросились ко мне. Я поджала нижние конечности и с чувством исполненного долга и подкатывающей тошноты, подтянулась назад. Но радость моя была недолгой — сверху раздался характерный хруст, и я, в обнимку с обломком дерева рухнула на головы заждавшимся тварям.

Визг, плач, рёв, скулеж — столько разнообразных звуков, а ведь какие-то из них мои… Тихий "вжик", новый вопль, отборная брань моего хранителя, и меня за шкирку вытаскивают из кучи малы.

— Бежим, быстррро!

Схватившись за руки, мы помчались вперед, забыв про ссадины и нехватку воздуха. Никогда раньше так не бегала: какие там волколюты, при такой скорости нас и ветер с трудом перегнал бы!

— Привал! — выдохнув всего одно слово, мой хранитель рухнул на землю, как подкошенный, и перестал подавать признаки жизни.

Я упала следом и уставилась в синее небо, несмело проглядывающее среди макушек деревьев. Немного отдышавшись, тихо спросила:

— Ранагар, ты живой?

— Ммм…

— Хорошо, потому что я, кажется, умираю.

— Ммм?

— Да, от потери крови, многочисленных переломов и разрыва легких.

— Угу.

— Уговорил, ради тебя я буду жить.

Дроу перевернулся на спину и медленно сел. Его предплечье было основательно прокушено, из раны медленно сочилась кровь. Все открытые части тела также весьма красноречиво говорили о том, что он не просто так прохлаждался под деревцем. Пока я с ужасом разглядывала телохранителя, он достал из кармашка на поясе какой-то пузырек и, открыв его, протянул мне:

— Возьми, и аккуратно полей мне на рану, должно помочь.

Я с готовностью схватила лекарство и от души полила им своего мужа. Завоняло самогоном, дроу зашипел и дернулся:

— Да аккуратнее ты! Это же гномий спирт! Дай сюда, осталось там хоть что-то? Вот шельма, всю бутылочку извела!

— Я думала, это что-то вроде мертвой воды.

Ранагар повернулся и внимательно уставился на меня:

— Тебе сколько лет?

— Семнадцать…

— А по-моему пять! Мы не в сказке живем, Агата! Что еще за блажь с водой?

— Почему блажь? У бабули всегда хранится в хладнике пузырь-другой такой водицы. Делают ее из милотравы и хвощи, что на болтах растут. Вода, конечно, со временем теряет свои свойства и приходится ее часто менять, но это не сказки далеко. Однажды к нам двое оборотней приходили, давно уже, так один из них притащил ребенка истерзанного каким-то хищником. Бабуля его мертвой водой омыла, и тело срастаться на глазах начало. Малыш жутко кричал, мучился, но всё получилось. Уходили они уже втроем, каждый своими ногами. Я подглядывала тогда, хотя Хеска мне и запретила. Да и мои болячки в детстве не редко…

— Всё! Я ничего не хочу знать о ваших ведьмовских ритуалах. Мне просто нужно немного отдохнуть. Обещай, что будешь думать только о хорошем и не лезть в неприятности.

— Обещаю. Только твоя рана от спирта не затянется. Если без мертвой воды лечить, то нужно зашивать.

— Что ж, поищи пока нитку с иголкой, только молча!

Ну и пожалуйста! Только я не собираюсь сидеть и ждать, пока его рана начнет гноиться и вызовет жар, а затем и… Такс, в какой стороне были болота? Придется идти за травками.

Глава 13

в которой выясняется, что и в межмирье есть своя жизнь

Агата.

Далеко идти не пришлось. Просто я дико боюсь болот. Кто-то удивится, мол, выросла в чаще леса, среди нехоженых тропинок и забытых всеми топей, а теперь придумывает. Но всё дело в том, что бабуля всегда заговаривала меня, Хаима и Магалыча от происков природы. Куда бы мы ни шли, потеряться или попасть в беду было просто невозможно.

Сама я этих заговоров не помню, да и в травах, если честно, не сильно разбираюсь. А вот сегодня в голове что-то брякнуло — точно знаю, милотрава и хвощь помогут обеззаразить и быстро заживить рану. Наверное, слышала от Хески когда-то.