Скорбные элегии. Письма с понта

Не откуда бы рад — откуда позволено, с ПонтаНыне Грецину Назон слово приветствия шлет.Волей богов дошло бы оно в то первое утро,Как понесут пред тобой фасции[530] — дважды по шесть!5 Раз уж взойдешь без меня ты консулом на Капитолий,Раз в толпе друзей я не предстану тебе,Пусть в положенный день от лица своего господинаВыскажут эти стихи все, что он хочет сказать.Если бы я родился под счастливой звездою и если б10 Шло мое колесо не на разбитой оси, —Долг приветствия, тот, что сейчас письмо выполняет,Сам я мог бы тогда выполнить словом живым;И, поздравляя, к словам добавил бы я поцелуи,Видя в почете твоем равный почет для себя.15 Так, наверно, в тот день загордился бы я, что едва лиДом бы нашелся вместить чванную радость мою.Шествуешь ты, окружен священным сонмом сената,Я же, всадник, иду, консула опередив!Но, хоть и рад бы стоять к тебе поближе, я счастлив,20 Что бок о бок с тобой места для всадника нет.В давке пускай оттеснили б меня — я и тут не жалел бы:Что многолюдна толпа, был бы доволен вдвойне.С радостью я бы смотрел, как все прибывает народу,Как далеко идти этим бессчетным рядам.25 Жадно, как зритель простой, я все пожирал бы глазами,Вплоть до одежды, поверь, до багряницы твоей.

Стал бы разгадывать я рисунки на кресле курульном[531],Знаки, что вывел резец по нумидийской кости.А уж когда возвели бы тебя к Тарпейским высотам30 И пролилась бы кровь жертвы твоей на алтарь,Вместе тогда б и моей благодарственной тайной молитвеВнял обитающий там — в сердце святилища — бог!Я бы не на алтаре возжег ему ладан, а в сердце,Трижды, четырежды рад власти почетной твоей.35 Там бы стоял и я средь твоих приверженцев верных,Если бы милость судеб в Рим возвратила меня,Зрелище то, которым теперь я мысленно тешусь,Было б тогда для меня зримой усладой очей.Иначе суд божества решил — справедливый, наверно:40 Кару приняв, к чему нашу вину отрицать?Дух, однако, избег изгнанья — я взором духовнымПраздничный твой наряд, фасции вижу твои.Вижу мысленно я, как вершишь ты суд всенародно,В тайных советах твоих мысленно рядом сижу.45 Вижу, доходы сдаешь с торгов на все пятилетье —Их наперед оценив честно и правильно сам.Вот, единственно лишь о народной пользе ревнуя,Речью искусной своей ты покоряешь сенат.Вот, воздавая богам от Цезарей благодаренье,50 Жертвенных тучных быков белые выи разишь.А завершив мольбы о важнейшем, попросишь, быть может,Чтобы гнев положил Цезарь на милость ко мне.Пусть разгорится огонь под жертвой высоко и ярко

В добрый знак, что твой принят богами призыв.55 Хватит сетовать нам! В одиночестве, как лишь возможно,Консульства я твоего славу отпраздную здесь.Ждет нас радость к тому ж и вторая, первой не меньше:В почестях этих тебе станет преемником брат.Пусть полномочья твои, Грецин, с декабрем истекают,60 В первый январский день примет правление Флакк.В преданной вашей любви обоюдно вы будете рады:Братним фасциям ты, он же взаимно твоим.Дважды консулом брат и сам ты консулом дваждыБудешь — так осенит слава двойная ваш дом.65 Но, хоть безмерна она и хотя воскормленник МарсаВласти не знает Рим выше, чем консула власть,Эту умножит честь величье подателя чести:Ценен дар стократ, если даритель велик.А потому процветать всегда вам — Грецину и Флакку, —70 Вам, кого так отличил Цезарь высоким судом.В час же, когда божество от важнейших забот отдыхает,Ваши с моими мольбы соедините, друзья!И, если ветром дохнёт другим, ослабьте канаты,Чтоб из стигийских вод выплыла наша ладья.75 В этом году здесь начальствовал Флакк, и в его управленьеБерег истрийский забыл грозы и беды свои.В мире держал он, Грецин, племена беспокойных мисийцев[532],Гетский лук устрашил верным двуострым мечом.Тресмий, взятый врагом, возвратил он доблестью быстрой,

80 В русло Дуная пролив варварской крови поток.Ты у брата спроси, каково оно, скифское небо,И почему, узнай, страшен немирный сосед,Правда ль, что желчью змеи пернатые смазаны стрелы,Что человечью кровь мерзостно льют на алтарь.85 Лгу ли я или впрямь застывает Понт на морозе,И одевает зима море на югеры[533] льдом.Скажет — и ты спроси, какова моя слава в народе,Как провожу, узнай, бедствия горькие дни.Тут неприязни ко мне не питают — да и за что бы?90 Пусть изменила судьба, не изменил я себе.Тот же душевный покой, который во мне одобрял ты,Ту же стыдливость мои запечатлели черты.Да, таков я и здесь, в стране, где силу оружьяУчит варвар-сосед выше закона ценить.95 Женщину, мужа ль, дитя — никого за все эти годыЯ никогда и ничем здесь не обидел, Грецин.Вот потому и пригрели меня в несчастье томиты(В чем поклянусь, увы, этой чужою землей).Видя желанье мое, и они мне желают уехать,100 А для себя не хотят близкой разлуки со мной.Верь иль не верь, но издан указ — и на воске начертан! —Коим, воздав нам хвалу, сняли налоги с меня!И хоть не очень к лицу несчастному слава такая,Все города окрест тем же почтили меня.105 Как благочестен я, знает город, меня приютивший:Видит, что в доме алтарь Цезарю я посвятил.

Рядом и сын[534] стоит, и супруга, верховная жрица, —Новому божеству равные два божества.Чтобы единой семью сохранить, я поставил и внуков:110 Рядом с отцом один, с бабкою рядом другой.Им в рассветный час, только день на востоке забрезжит,Я со словами мольбы ладан обильный курю.Рвенью весь моему Понтийский берег свидетель:Всех опроси — ничего здесь я не присочинил.115 Знают на Понте и то: день рожденья нового богаЩедро, насколько могу, праздную играми я.Всем заезжим гостям известно мое благочестье,Кто бы ни прибыл к нам из Пропонтиды сюда.Верно, наслышан о нем и Флакк, под чьим управленьем120 Западная сторона Понта недавно была.Больше б хотелось давать, да богатство мое оскудело —Но и от скудного дар радостно я приношу.Рим отсюда далек — это делаю не напоказ я, —Благочестивый мой долг рад исполнять в тишине.125 Все ж и до Цезаря слух дойдет: по широкому светуЧто бы ни делалось, все ведомо будет ему.Ты же, к богам вознесшийся бог, ты знаешь и видишь,Цезарь! Отныне земля взорам открыта твоим.Там, под сводом крутым, среди созвездий ты слышишь130 Эти мольбы, что к тебе робко возносит поэт.Может быть, наши стихи о святом небожителе новом[535],Те, что послал я в Рим, тоже дошли до тебя.Верю: твое божество они преклонят к милосердью —Ведь не напрасно тебя в Риме отцом нарекли.