Скорбные элегии. Письма с понта

Максим, имя твое сияет не меньше, чем доблесть,И дарованье твое знатности рода под стать.Я тебя почитал до последнего дня моей жизни(Ибо разве не смерть — здешняя доля моя?).5 Ты не покинул меня и в беде — а такая услугаДаже между друзей редкостью стала в наш век.Стыдно даже сказать, но правду молчаньем не скроешь:Нынче в обычай вошло дружбу по пользе ценить.«Выгода — прежде, а честь — потом», — толпа рассуждает;10 Счастье, сменяясь бедой, дружбу сменяет враждой.Трудно найти одного из тысячи, кто бы признался,Что добродетель сама служит наградой себе.[414]Добрая слава — и та без приплаты людей не волнует:Стыдно честными быть, ежели нечего взять.15 Все, что прибыльно, — мило: отнимешь надежду на прибыль —Разом поймешь: никому дружба твоя не нужна.Нужен только доход — тут никто ничего не упустит,Каждый считает свое, жадные пальцы загнув.Дружба, которая прежде божественным чтилась почетом,20 Нынче пошла с торгов, словно продажная тварь.

Вот потому-то и кажется мне восхищенья достойно,Что не коснулся тебя этот всеобщий порок.Обыкновенно бывает любим лишь тот, кто удачлив, —А прогреми только гром — все от беды наутек.25 Так вот и я: немало имел я друзей, помогавшихВ дни, как попутный мои ветер вздувал паруса;А как сгустились дожди и вздыбились волны под ветром,Я оказался один в море на зыбком челне.Все притворились друзья, что даже со мной не знакомы,30 Только два или три друга остались при мне.Ты был первым из них: не товарищем был, а ведущим,Ты не брал с них пример, а подавал им пример.Ты, понимая, что я виноват лишь единым проступком,Делал то, что велят честность и дружеский долг.35 Ты полагал, что сама по себе добродетель желанна,Даже если при ней внешних не видится благ.Ты недостойным считал покинуть в несчастии друга,Ты в злополучье моем дружбы меня не лишил.Кто утопал, тому ты рукой поддержал подбородок,40 Чтобы прозрачной волной не захлестнулось лицо.

Вспомни, как Эакид[415] посмертно почествовал друга, —А у меня ли не жизнь хуже, чем бранная смерть?За Пирифоем Тесей сошел к ахеронскому брегу —Разве я дальше, чем он, от преисподней реки?45 Был фокейский Пилад безумному в помощь Оресту —Меньше ль безумен я сам, сделав, что сделано мной?Будь же таким, как всегда: сравняйся со славными славой,А оступившемуся доброю помощью стань.Если ты точно таков, каким тебя знал я и знаю,50 Если твердость души все такова, как была,Встанешь и выстоишь ты против натиска бурной Фортуны,И не сломить ей тебя, сколько она ни бушуй.Чем она бьется сильней, тем сильнее твое противленье:Так и губит судьба и выручает меня.55 Милый юный мой друг, я тебя хорошо понимаю:Стыдно вослед колесу легкой богини бежать.Духом ты тверд, и правишь ты сам рулем и ветрилом,Хоть и расшатан корабль и не на тех парусах.Так расшатан корабль, что кажется, ждет его гибель:60 Только силой твоей держится он на плаву.

Был твой праведный гнев поначалу не менее грозен,Нежели вызванный мной в том, кого я оскорбил, —Ибо ты сам говорил, скрепляя слова свои клятвой:Вышнего Цезаря боль — это ведь боль и твоя.65 Но, говорят, когда ты узнал о причинах несчастья,Сам о поступке моем горько посетовал ты.Тут-то и стало твое письмо для меня ободреньем —Знаком, что может простить даже обиженный бог.Так смягчила тебя моя давняя, верная дружба,70 Ибо она началась раньше, чем был ты рожден,Ибо не стал ты мне другом, а был ты мне другом с рожденья —Я ведь тебя целовал и в колыбельные дни.Смолоду был я привержен к достойному вашему дому,И оттого на тебе — бремя приязни моей.75 Сам отец твой, краса латинской витийственной речи,Знатный родом своим, знатный и словом своим,Первый меня побудил доверить молве мои песни —Так дарованье мое в нем обрело вожака.Брата спроси твоего — и он не сумеет припомнить,80 Как и с чего началась преданность наша ему.

Ты мне, однако, всех ближе, и, что бы со мной ни случалось,Дружба твоя мне была вечным источником сил.Нас с тобою вдвоем видел остров Эталия-Ильва[416]В час расставанья, когда слезы текли по щекам.85 Ты меня спрашивал, точно ли прав принесший известьеО злополучье моем, злою твердимом молвой.Я колебался в ответ, меж двух обретаясь сомнений,В явном страхе не знал, «да» отвечать или «нет».И, как растаявший снег под дыханием влажного Австра,90 Капля за каплей текли слезы по скорбной щеке.В памяти это храня и видя: простивши причину,Можно и следственный грех тоже забвенью предать,Ты благосклонно глядишь на старого друга в несчастьеИ заживляешь мои раны заботой своей.95 Если мне будет дано излить пред богами желанья,Я за услуги твои тысячу раз помолюсь;Если же будет дано твоим лишь молениям вторить,Вспомню за Цезарем вслед я твою добрую мать,Ибо я знаю: всегда, бросая на жертвенник ладан,100 Прежде всего ты богов молишь о нем и о ней.