Скрипка

– Тринк, – сказала она, – мне неприятно напоминать тебе об этом, но этот дом пожизненно принадлежит Триане. Здесь хозяйка она, и право на него имеет еще только Фей, если Фей еще жива. Может быть, Триана и сумасшедшая, но она пока не мертва.

И тут я снова не удержалась от смеха – тихого озорного смеха, а Розалинда ко мне присоединилась.

– Жаль, здесь нет Фей, – сказала я Розалинде.

Фей была нашей младшей сестрой. Маленькая женщина, ангелок, рожденный больным и истощенным чревом.

Уже больше двух лет никто не видел мою дорогую Фей, не получал от нее никаких известий – ни по телефону, ни по почте. Фей!

– А знаешь, возможно, в этом и была беда с самого начала, – призналась я, вытирая слезы.

– Что ты хочешь этим сказать? – спросила Розалинда Она выглядела такой милой и спокойной, что мне это даже показалось ненормальным. Она неловко подняла со стула свое громоздкое тело, подошла ко мне и поцеловала в щеку.

– В трудные времена нам всегда нужна Фей, – всхлипнула я. – Всегда. Нам вечно не хватало Фей. Позовите Фей. Попросите Фей помочь то с одним, то с другим. Все нуждались в Фей, зависели от нее.

Вперед выступила Катринка. Меня потрясло выражение ее лица. Неужели я так никогда к этому и не привыкну? С детства я наблюдала это нетерпение, яростное презрение, нескрываемую личную неприязнь и безмерное отвращение! При одном только взгляде на сестру мне захотелось сжаться и уступить, отвернуться и промолчать и прекратить все споры, перепалки и обсуждения.

– Так вот, Фей, возможно, была бы сейчас жива, – сказала Катринка, – если бы вы не снабдили ее деньгами – ты и твой мертвый муженек. По вашей вине она убежала и исчезла без следа.

Розалинда резко приказала ей заткнуться. Фей? Мертва?

Это уж слишком. Я улыбнулась сама себе. Все понимали, что Катринка явно перегнула палку. Фей действительно исчезла, никто не спорит. Но разве она мертва?

И все же что ощущала я, старшая сестра? Покровительственный страх за Тринк, потому что она действительно зашла чересчур далеко и теперь они начнут упрекать и оскорблять ее, бедняжку. Она расплачется и потом будет долго рыдать, но так ничего и не поймет. Они станут смотреть на нее с презрением, а ей будет очень больно.

– Перестань…

Я не успела договорить, ибо доктор Гидри поспешил вывести меня из комнаты. Грейди взял меня за руку. Я растерялась. Рядом со мной оказалась Розалинда.

А Катринка все выла и выла. До полного изнеможения. Кто-то должен был ей помочь. Возможно, этим человеком окажется Гленн. Он всегда помогал людям, даже Катринке.

Меня вновь поразили услышанные от сестры слова: «…была бы сейчас жива», но я старалась не вдумываться в их смысл.

– Фей ведь не умерла? – спросила я.

Знай я наверняка после стольких мучительных лет ожидания Фей, что ее нет в живых, я позвала бы ее с нами в сырую могилу, и мы могли бы быть там все вместе: Фей и Лили, и мама, и папа, и Карл. Я бы включила Фей в свою литанию.

Но не может быть, чтобы Фей оказалась мертва. Только не моя драгоценная Фей. Чего тогда стоили вся моя эксцентричность, кажущаяся чрезмерной мудрость и высокие чувства.

– Только не Фей.

– О Фей по-прежнему ни слова, – сказала Розалинда мне на ухо. – Она, наверное, попивает текилу в каком-нибудь мексиканском кафе для дальнобойщиков. – Сестра еще раз поцеловала меня. Я почувствовала тяжелое и в то же время нежное прикосновение ее руки.

Мы стояли в парадных дверях, Грейди и я – безумная вдова и добрый старый семейный адвокат.

Мне нравятся парадные двери моего дома. Большие, двустворчатые, расположенные в самой середине стены, они ведут на широкую террасу вокруг дома. Такой красивый дом. И дня не проходило, чтобы я им не любовалась.

Много лет назад мы с Фей частенько выплясывали на крыльце и при этом напевали: «Он вальсировал с девушкой под звуки оркестра…». Она была младше меня на восемь лет и такая маленькая, что помещалась у меня на руках, как обезьянка.

А какие заросли азалий вокруг ступеней – кроваво-красные и удивительно густые! Нет сомнения, это весна. Повсюду цветут изнеженные растения – да, это типичный дом Садового квартала. И колонны такие белые… Надо же, а ведь, оказывается, на мисс Харди вовсе не белые туфли. Они серые.

А в доме Розалинда кричала на Катринку

– Не говори о Фей, только не теперь! Не говори о Фей. Катринка, как всегда, лишь рычала в ответ…

Кто-то приподнял от пола мою ногу. Это мисс Харди надела на меня тапочки. Ворота стояли раскрытыми настежь. Грейди держал меня за руку.

Доктор Гидри ждал у распахнутых дверок «скорой помощи».

Снова заговорил Грейди, уверяя меня, что если я поеду в больницу, то смогу уйти оттуда, как только захочу. Пусть только меня подлечат там немного.

Подошел доктор Гидри и тоже взял меня за руку.

– Ваш организм сильно обезвожен, Триана, и к тому же вы давно ничего не ели. Никто не говорит о том, чтобы сдать вас куда-то. Я просто хочу, чтобы вы поехали в больницу. Только и всего. Вам нужно отдохнуть, и я обещаю, что вам не будут проводить никаких тестов.

Я вздохнула. Все вокруг начало становиться ярче.