Скрипка Страдивари, или Возвращение Сивого Мерина

– Я п-почему так поздно п-п-попросил вас собраться… Дело в том, что накануне я договорился по телефону о встрече с Н-надеждой Антоновной Твеленевой – это дочь Антона Игоревича Твеленева, композитора, жена Аркадия Семеновича Заботкина, мать Антонины 3-заботкиной и младшая сестра Марата Антоновича Твеленева…

– А родственников по линии бабушки у нее нет? – Трусс задал свой вопрос, не открывая глаз и не отделяя головы от стенки. – Ты собрал нас в столь необычный час, чтобы поделиться знанием ее родословной?

– Нет, нет, – спохватился Мерин, – п-п-просто я договорился с ней лично, она сказала: «Жду, приезжайте», а, к-когда через пол-часа приехал, ее дома не оказалось, кто-то ее увез, и вот сегодня я узнал, мне ее дочь п-п-позвонила, она ей п-позвонила… Тоша, то есть Антонина п-п-озвонила, я просил ее п-позвонить, п-позвонила и сказала…

Трусс оторвал голову от стены и широко раскрыл глаза:

– Ты что, бредишь? Кто кому позвонил?

– Тьфу, господи, да неважно кто кому п-п-позвонил, просто я узнал, что она будет дома в девять…

– Кто?

– Надежда Антоновна. Надежда Антоновна Заботкина будет дома в девять часов, и я решил п-п-оехать без звонка, мы ведь накануне договаривались о встрече, и я побоялся, что она мне откажет на этот раз…

– Кто?

– Надежда Антоновна.

– Почему?

– А почему мы договорились, а она уехала?

– Ты у меня спрашиваешь?

– У вас.

– Не знаю. Может, ты ей намекал на что-нибудь скабрезное?

– Анатолий Борисович, ни на что я, как вы сами п-понимаете, не намекал…

– Почему ты так думаешь?

– Как?

– Что я сам понимаю, что ты не намекал?

Первым решил втиснуться в диалог Ярослав Яшин:

– Ребята, вы нас извините: мы с Ваней вам не мешаем?

Трусс оживился:

– Не только не мешаете, но обязаны помочь: сегодня без третьей нам не разобраться, так что давай, Ваня, через круглосуточный, Мерин не может, так как, по-моему, немного не в себе, я не могу, как старший по званию, Ярослав Ягударович просто не может и все, так что кроме тебя некому, а разобраться, кто кому звонил и какие говорил скабрезности, надо. – Он достал из кармана крупную купюру, протянул Каждому. – Я сегодня получил взятку от подследственного – угощаю. Кстати, там по одной не дают, две возьми.

Когда за Иваном закрылась дверь, Анатолий Борисович подставил свой стул поближе к Мерину и сказал совсем уж каким-то паточным тоном:

– Да не тушуйся ты так, Севка, мы ж не первый день знакомы. Скажи мне: «Толик!», я скажу:

«Что?», а ты скажи: «Положи прибор на столик», и мы будем квиты. Просто надраться захотелось, есть не сильно приятный повод. Не бери в сознание. Давай, давай дальше. Встретились с этой Заботкиной?

– Встретились, но б-бесполезно: она какая-то запуганная – ничего не говорит. «Серебро вас просили спрятать?» – «Нет». – «На машине увозили?» – «Нет». – «Где сутки находились?» – «Не помню». – «Почему со мной не встретились, как договаривались?» – «Не помню». Бесполезный разговор.

– Может, ее к нам вызвать? Изнасиловать. В смысле – допросить.

– Против нее нет ничего – молчать будет. А у вас что?

– Ну а у меня с Заботкиными, вроде не стыдно рассказать: круг парижского общения младшенького – одни русские, вернее, русскоязычные, там из всех бывших наших намешано, большинство нелегалы, бери голыми руками; последний раз в России был в 99-м, с тех пор ни ногой – есть чего опасаться; но самое интересное – отечественные связи: при Советах был в тесной связке с Модестом Тыно…

– Тыно? – изумился Яшин.

– Да, да, тем самым. Регионы схвачены периферийные, но жирные: Урал, Сибирь-матушка, Якутия, Украиной не брезгует, одним словом, не наш клиент: или на кого-то из СБ работает, или из наших кого прикрывает. А вот братец его – сошка помельче, этот и нас может заинтересовать: какие-то дела с младшеньким своим задумал – в Парижи зачастил. Ну, пленочку-то с их диалогом мы помним, предположения строить можно: итальянку страдиварную умыкнули, фуфлом подменили, пока вроде еще не вывезли, но тужатся – это очевидно, а вот какую следующую ролишку в этой комеди Аркашка-Несчастливцев получил, еще выяснять и выяснять. Он всю жизнь любительской глиптикой прикрывался. – Анатолий Борисович достал пачку сигарет, закурил, спросил укоризненно: – Почему не интересуетесь, что это за зверь такой – глиптика?

Яшин пожал плечами.

– Так это в средней школе в начальных классах проходят, только двоечники и не знают: резьба по драгоценным и полудрагоценным камням. В самых начальных классах.