Скрипка Страдивари, или Возвращение Сивого Мерина

– Ничего не поделаешь – так мы демонстрируем серьезность отношения к порученному делу. Терплю уже лет десять. Ну вот, – он пробежал глазами текст, – Колчев Федор Аммосович, 1981 года рождения, закончил МГИМО, дипломат, сотрудник Министерства иностранных дел России, советник, синхронный переводчик по франко-испанскому направлению, холост, родители разведены, мать проживает в Париже, отец, Колчев Аммос Федорович, советский, русский писатель, автор известных в свое время романов, тут их много перечислено, по-моему, я, неуч, ни одного не читал, живет по адресу: Москва, Кутузовский проспект, 44, подъезд, телефон, рабочий телефон, мобильный и пр. и пр. – Он протянул листок Мерину. – Ну что, займись, но сдается – тут нам не обломится: их там здорово проверяют, каждый шаг известен, да и в двадцать семь лет так высоко забраться и рисковать карьерой – вряд ли. Но чем черт не шутит. Так чем же закончился допрос Валерии Тыно?

… – Что – «что»?

В голосе Лерика зазвучали раздраженные нотки, и Мерина это обрадовало: так-так-так, задело значит, не любим против шерстки, а придется.

– Я говорю – сидите вы дома и что? Кстати, в котором часу это случилось?

– Что случилось?

– Ну бандиты залезли.

– Не знаю, я на часы не смотрела.

– Счастливый вы человек, но все же – утро, день, вечер, ночь, еще случается полдень? Когда они к вам залезли?

– Вечер, скорее всего.

– Так. Скорее всего, вечер. Хорошо. Значит: вечер, сидите вы на диване, смотрите телевизор и что? Как они к вам пролезли-то? Вы одни в доме были?

– Одна.

– Ну и?

– Поднимаю голову – он на меня бросается. Больше ничего не помню.

– А «он» – это кто?

– Не знаю, черные усы, кепка, незнакомый.

– Он один был?

– Нет, их трое.

– И кто же им дверь открыл?

– Не знаю, сломали, наверное.

– А у кого из них в руках продолговатый предмет был?

– Какой предмет?

– Разве ни у кого из них не было в руках продолговатого предмета, завернутого в черную тряпку?

Валерии Модестовне довольно долго не удавалось взять в голову, о чем ее спрашивают. Она сдвигала брови, морщила лобик, подбитый глаз и «силиконовая» верхняя губа, видимо, доставляли ей немалые страдания, потому что она при этом издавала какие-то жалобные звуки. Наконец сказала:

– Я не понимаю, о каком предмете вы говорите.

Мерин охотно, дабы снять ее недоумение, закрыл тему продолговатого предмета.

– Ну и бог с ним, тоже мне невидаль – не видели и не надо. А «Помогите!» вы кричали?

– Ничего я не кричала, не успела, он мне сразу рот заклеил.

– Так, очень хорошо: заклеил рот. И что?

– Что «хорошо»?! – возмутилась женщина.

– Хорошо, что так подробно вспоминаете событие. Вы ведь пришли, чтобы мы помогли вам найти преступников, я правильно понимаю? Для этого вы пришли?

Она молчала.

– Ну хорошо, скажите, вы еще, кроме меня, кому-нибудь звонили?

– Нет. То есть звонила.

– Это я не очень понял.

– Звонила, но никто не ответил.

– Понятно. Кому, если не секрет?

– Отцу.

– Отцу, очень правильно. А собаку кто убил?

Ее красиво очерченные брови опять сошлись в переносье, лоб собрался в гармошку. Она недолго постонала. Спросила:

– Собаку?

– Собаку.

– Нашу?

– Вашу.

– А ее убили?!

– И бросили в помойный бак. Выстрела вы не слышали?

Синяк под ее правым глазом посветлел, лицо покрылось белой эмалью.

– Какой ужас.

– Да уж.

Мерин прошелся по узкому кабинету постоял у окна, но, устыдившись своему бесстыдному подражанию полковнику Скоробогатову, вернулся на прежнее место.

– Валерия Модестовна, я буду с вами предельно откровенен, но хотелось бы такой же откровенности и с вашей стороны, только при этом условии мы постараемся помочь вам выпутаться из довольно сложной ситуации, в которой вы оказались. Поверьте – это в ваших интересах. Вы готовы к этому?

На этот вопрос женщина неожиданно для Мерина предпочла ответить не словами, а рядом физических действий: она приподняла плечи, слегка отклонила в сторону голову, развела влево и вправо лежащие на коленях ладошки, округлила глаза, отчего брови ушли несколько вверх, и вытянула вперед губки. Все эти односекундно проделанные телодвижения, по всей видимости, должны были заменить короткое «Да». Сева, подражая Труссу, часа полтора в упор смотрел на бегающие зрачки собеседницы и, когда те, наконец, приостановили свое движение, негромко, но четко и внятно спросил:

– Скажите, что находилось в коробках, которые вы уговорили Надежду Антоновну Заботкину спрятать на даче в ее комнате под оттоманкой?

– Вы имеете в виду столовое серебро?