Читаем Скрипы из мглы...(СИ) полностью

Но я знаю, будет вечер.

Бросит, знаю, мёртвый взгляд...

Это просто белый ветер

Залетит в старинный сад.


И уйду... уйду далёко -

Пусто там, кресты стоят,

Тропок там назад немного...

Отыщу - вернусь назад...


Санкт-Петербург, 03.10.2014












ПАЛЫЧА Я ПОНИМАЮ...






Утром река мне не спела,

Только всё стонет - пора...

Сжалась с утра, посмирнела

И непривычно хмура.


"Слушай, река, в чём же дело,

Песня твоя - где она?" -

Волны мне мрачно: отпела -

Кончилась песня моя!


Палыча в сквере не встретил.

Палыч - морская душа!

Стукнул в дверь - он не ответил -

В лёжку он, хрипло дыша.


"Палыч, лежишь бледной рыбкой!

Сквер опустел без тебя!" -

Палыч с печальной улыбкой

Лишь посмотрел на меня.


Кислый туман, всюду пепел,

А под кроватью стакан.

В тельнике, только невесел

Мой дорогой мореман! -


"Палыч, какое-то горе?

Как почернели глаза..." -

"В них моё Чёрное море!

Плачет морская душа..." -


И отвернулся к окошку...

Вышел. Кружил листопад.

Листья стелили дорожку,

Только им был я не рад.


Как-то кругом непривычно -

Пусто! - как двор нежилой.

Дворник ещё необычно

Сипло слюнявил метлой.


Странно! - и я необычно

Рано пошёл на обед,

Здесь, за углом, мне привычно,

В старый любимый буфет.


Это я так понимаю:

Есть там барменша одна,

Мне настроение, знаю,

Живо поднимет она!


С радостью даже вбегаю.

Где же она? - её нет! -

"Как же так?" - Клашу пытаю,

Клаша мне хмуро в ответ:


"С вами намучилась Маша,

Всё, заболела..." - "Душа?!" -

Рот перекошенный Клаша

Долго закрыть не могла.


Это она улыбалась

В первый, наверное, раз.

Понял: она взволновалась -

Правый задёргался глаз.


С дрожью она наливала,

Резала сельдь не спеша...

Видно, она понимала,

Что же такое душа...


Сел у окна, рассуждаю:

"Странно всё - Клаша, река...

Палыча я понимаю -

Палыч - морская душа!" -


Глянул в окно я на лето -

Тихо кружил листопад... -

"Как необычно всё это

И непривычно - не рад!"


И сообщение это -

Странная очень строка:

"Может другая есть где-то?" -

Первая строчка стиха! -


"Пусть будет первой строкою!

Кто ж подарил мне её?" -

Знаю, не будет покою,

Если не вспомню его:


"Кто вы? Прошу, не молчите! -

В трубке дыханье одно. -

Что вы мне в ухо сопите?

Вычислю вас всё равно!" -


Бросили трубку! - "Как странно!

Ладно, пойду-ка домой,

Как-то кругом непонятно.

Может быть, что с головой...


Может, мираж только это?

Нет! - разве Клаша мираж?

Просто прощается лето...

Лето уходит от нас!


Просто прощается лето,

Так, как прощалась одна... -

"Может, другая есть где-то?" -

Как написала она!


Может и есть, я не знаю.

Грудь заболела... Душа!

Палыча я понимаю,

Хоть не морская душа!"


Санкт-Петербург, 05.10.2014









СКРИПЫ ИЗ МГЛЫ...






Скрипы из мглы больно режут

В стёклышки лёд на спине.

Стёклышки тают и стынут...

Стынут морозом во мне...


То ли сижу на балконе,

То ли в пространстве кулис

Льдинкой в покорном поклоне

Прямо над сценой завис.


Скоро финальная сцена -

Стыну я как никогда.

Скоро стеклянная пена

Вспыхнет внутри у меня!


Скоро финальная сцена.

Скоро... уж начал звенеть...

Скоро горящая пена

Будет так больно гореть!


Сцена: шалман разбежался.

В пепле скупого луча

Только один задержался.

Кто же он? - боже мой! - я...


Там я стою, но не гордо -

Канула твердь из под ног.

Там я стою, но не твёрдо,

Кажется, так бы не смог...


Там я гляжу неспокойно

В эту скрипучую мглу,

Нет - я гляжу отрешённо,

Нет - обречённо гляжу...


Нет! - я гляжу равнодушно...

Нет! - я гляжу, как дрожу!

Нет, не от страха - мне душно! -

Я, задыхаясь, гляжу...


Нет. Всё не то, всё не точно.

Просто, не глядя, гляжу.

Взгляд этот, словно всё поздно...

Поздно всё! - им говорю...


Да. Мне и лучик засохший

Голову сыплет песком...

Да, я один, я потухший

В мире засохшем таком...


Вся визготня сытых кресел

Вмиг захлебнулась в себе,

Шёпот, сопение, кашель -

Всё прекратилось во мгле.


Всё притаилось, притихло -

Что-то случиться должно...

Вот: на подмостки я тихо...

Падаю тихо. И всё.


Занавес. Свет. Гром оваций.

Сыплют цветы на меня!

Только лежу без эмоций,

Только лежу мёртвым я...


Мглой возвращался скрипучей,

Мир был большой и сухой...

Да, я один, я потухший,

Только пока я живой...


Санкт-Петербург, 16.10.2014













...КАПЕЛЬКИ, КРАПИНКИ, ЧЁРТОЧКИ...





...капельки, крапинки, чёрточки,

Точечки, палочки, полочки,

Полочки прыгают в галочки,

Галочки липнут в кружок!


Вяжутся галочки в луковки,

Луковки чистятся в пуговки,

Пуговки точатся в буковки,

Буковки жмутся в рядок!


Клеятся буковки звуками:

"А"-ками, "о"-ками, "у"-ками...

"Бэ"-ками, "сэ"-ками, "пу"-ками...

И возникают слова!


Знаем мы глазками, ушками:

Гласные льются речушками,

Кружат согласные душками,

Пушками бьют иногда!


Слово на слово оглянется,

Слово за словом потянется,

Если оно ему глянется -

Первая сходит строка!


Хилыми, гнутыми, жжёнными

Строчки встают изнурёнными,

Строчки стоят измождёнными

Рифму, как знамя держа!


Строчки - сыночки и доченьки...

Нет у меня больше моченьки -

В муках, в бессонные ноченьки

Были вы мной рождены!


Строчки - сыночки и доченьки

Дышат все дни и все ноченьки,

Дышат, живут со всей моченьки

В сказочном мире стиха!


Может быть, счастливы деточки,

Может, они, как конфеточки,

Только они, словно веточки

Сломанные для меня...


Режут мне грудь, будто сабельки -

Капают, капают капельки...

Горькие, красные капельки...

Падаю я на листок:


Капельки, крапинки, чёрточки,

Точечки, палочки, полочки,

Перейти на страницу:

Похожие книги

Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира
Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира

Несколько месяцев назад у меня возникла идея создания подборки сонетов и фрагментов пьес, где образная тематика могла бы затронуть тему природы во всех её проявлениях для отражения чувств и переживаний барда.  По мере перевода групп сонетов, а этот процесс  нелёгкий, требующий терпения мной была формирования подборка сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73 и 75, которые подходили для намеченной тематики.  Когда в пьесе «Цимбелин король Британии» словами одного из главных героев Белариуса, автор в сердцах воскликнул: «How hard it is to hide the sparks of nature!», «Насколько тяжело скрывать искры природы!». Мы знаем, что пьеса «Цимбелин король Британии», была самой последней из написанных Шекспиром, когда известный драматург уже был на апогее признания литературным бомондом Лондона. Это было время, когда на театральных подмостках Лондона преобладали постановки пьес величайшего мастера драматургии, а величайшим искусством из всех существующих был театр.  Характерно, но в 2008 году Ламберто Тассинари опубликовал 378-ми страничную книгу «Шекспир? Это писательский псевдоним Джона Флорио» («Shakespeare? It is John Florio's pen name»), имеющей такое оригинальное название в титуле, — «Shakespeare? Е il nome d'arte di John Florio». В которой довольно-таки убедительно доказывал, что оба (сам Уильям Шекспир и Джон Флорио) могли тяготеть, согласно шекспировским симпатиям к итальянской обстановке (в пьесах), а также его хорошее знание Италии, которое превосходило то, что можно было сказать об исторически принятом сыне ремесленника-перчаточника Уильяме Шекспире из Стратфорда на Эйвоне. Впрочем, никто не упомянул об хорошем знании Италии Эдуардом де Вер, 17-м графом Оксфордом, когда он по поручению королевы отправился на 11-ть месяцев в Европу, большую часть времени путешествуя по Италии! Помимо этого, хорошо была известна многолетняя дружба связавшего Эдуарда де Вера с Джоном Флорио, котором оказывал ему посильную помощь в написании исторических пьес, как консультант.  

Автор Неизвестeн

Критика / Литературоведение / Поэзия / Зарубежная классика / Зарубежная поэзия
Зной
Зной

Скромная и застенчивая Глория ведет тихую и неприметную жизнь в сверкающем огнями Лос-Анджелесе, существование ее сосредоточено вокруг работы и босса Карла. Глория — правая рука Карла, она назубок знает все его привычки, она понимает его с полуслова, она ненавязчиво обожает его. И не представляет себе иной жизни — без работы и без Карла. Но однажды Карл исчезает. Не оставив ни единого следа. И до его исчезновения дело есть только Глории. Так начинается ее странное, галлюциногенное, в духе Карлоса Кастанеды, путешествие в незнаемое, в таинственный и странный мир умерших, раскинувшийся посреди знойной мексиканской пустыни. Глория перестает понимать, где заканчивается реальность и начинаются иллюзии, она полностью растворяется в жарком мареве, готовая ко всему самому необычному И необычное не заставляет себя ждать…Джесси Келлерман, автор «Гения» и «Философа», предлагает читателю новую игру — на сей раз свой детектив он выстраивает на кастанедовской эзотерике, облекая его в оболочку классического американского жанра роуд-муви. Затягивающий в ловушки, приманивающий миражами, обжигающий солнцем и, как всегда, абсолютно неожиданный — таков новый роман Джесси Келлермана.

Джесси Келлерман , Михаил Павлович Игнатов , Н. Г. Джонс , Нина Г. Джонс , Полина Поплавская

Детективы / Современные любовные романы / Поэзия / Самиздат, сетевая литература / Прочие Детективы